Ересь Робаута: Битва за Макрейдж (ЛП)

— Они лгали тебе, — прошептал призрак Тараши. — Они всегда тебе лгали. Но ты сильнее, чем они думают. Ты можешь вырваться из их оков и стать свободным. Ты можешь снова овладеть своей судьбой…

— Я знаю свой путь, — голос Робаута звучал напряжённым. — И ничто не заставит меня отказаться от него. Даже ваши просьбы.

Огонь в его глазах снова вспыхнул. Примарх Ультрамаринов встал прямо, и при этом все тени в зале стали более глубокими. И вслед за этим Робаут Жиллиман, который больше не был Мстящим Сыном, прошагал прямо через призраки Конора и Тараши, и те обратились в дымку при контакте с его покрытой нечестивыми рунами бронёй, издав последний умоляющий и скорбящий вопль, который так и остался не отвеченным.

— Ты сделал это! — выкрикнул Эонид, и ненависть ушла из его голоса, сменившись изумлением и горем. — Я думал… нет, часть меня думала, что в тебе что-то осталось от человека, которого я уважал. Но, похоже, я оказался неправ. Это ж были твои родители, УБЛЮДОК! Это был у тебя шанс отказаться от прошлого, на котором тебя вела их ложь… твой последний шанс на выбор, Робаут. Но, похоже, ничего у тебя не осталось, не так ли? Тёмные Боги забрали всё у тебя. Ты просто подонок.

— Они забрали у меня слабости и заполнили образовавшиеся пустоты силой, — ядовито откликнулся Робаут. — И ты не в том положении, чтобы обвинять меня, Эонид Тиэль. Чем же ты отличаешься от меня? О способностях, которыми ты владеешь, обычный смертный может только мечтать.

Довольно игр. Мои сыны, убейте этого отступника.

Лорды Хаоса заворчали и вздрогнули, когда воля примарха обволокла их, преодолев их умственную защиту и добравшись до подчинения приказу, которое было записано в самом генетическом коде Астартес. Четыре Космодесантника Хаоса медленно, нерешительно поднялись, борясь с вторжением в свои мысли. Все они были сильны, но они не были достаточно сильны, и Робаут говорил от имени богов, которым принадлежали их души. Один за другим их сопротивление исчезло, и они выхватили оружие и зашагали по направлению к Пожертвованному Сыну.

За исключением Тита. Каждую секунду, которую он проводил на коленях, его ярость росла, доходила до недостижимых прежде высот из-за унижения и потери контроля. Из всех Лордов Хаоса, которые присягнули Марию Гейджу, только Тит сделал это из-за желания уничтожить Тринадцатый Легион полностью. Когда выяснилось, кто скрывался под личиной Гейджа, это потрясло других Лордов, заставило их пересмотреть свои позиции и преданность в великой схеме вещей. Но Титу было все равно. Во всяком случае, откровение о том, что Пожертвованный Сын был Эонидом Тиэлем, легендарным отступником, чьи печально известные деяния до сих пор пересказывались по всему Губительному Шторму в качестве предупреждения для тех, кто осмелится предать наследие Жиллимана, лишь подкрепило его решение остаться с ним.

Тит взревел от ярости, и хотя власть Повелителя Черепов текла в Жиллимана вместе с силой других Богов Хаоса, тёмные дары, которые Тит получил благодаря своему служению, ответили на его злобу. Кхорнит наполнился силой, вырвался из хватки Жиллимана на своей душе, и Гнев Кхорна выступил против своих трех бывших союзников, все еще находящихся во власти Тёмного Повелителя Хаоса. Ибо Кхорну угодно лишь пролитие крови, а не то, чьей она будет.

Однако Лорды Хаоса были великими воинами, и они немедленно отреагировали на нападение Тита. Адский клинок Сикария встретил цепной меч Тита и отразил удар, который бы разорвал шею Князя-Воина, однако Гнев Кхорна ударил с такой силой, что Катона оттолкнуло назад. Булава Каста обрушилась на кхорнита, но Тит уклонился от удара и контратаковал, его демонический пиломеч распорол брюхо нурглиту, и из раны выпали гниющие внутренности, да потекла чёрная кровь, смешанная с гноем.

Затем клинок Тита остановил странный ксеносский меч Уриэля Вентриса. Пьющий Скорбь нахмурился под шлемом, борясь с ужасной силой Гнева Кхорна, в то время как искры чужеродных энергий наполнили воздух между ними, когда поле, окружающее клинок Уриэля, встретилось с адской силой, обитающей в цепном мече Тита. И все это время Тит продолжал нечленораздельно кричать от злобы, его гнев усиливался от всей боли, от всех мучений, которые он испытал от рук Тринадцатого Легиона, — и даже оковы Бога Крови не могли остановить его. Схватив Уриэля одной рукой, он ударил Пьющего Скорбь другой, отправив его прямо в одну из колонн святилища.

Такова была сила этого удара, что колонна треснула и упала, отделив Лордов Хаоса от Пожертвованного Сына и примарха лавиной из рассыпавшейся каменной кладки. Уриэль поднялся на ноги, игнорируя боль от ушибленных костей — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Тит замер, когда острие меча Сикария вырвался из его груди. Кровь текла из раны, и зачарованный клинок не давал возможности Титу заживить плоть — всем было ясно, что этот удар смертелен.