Эпоха пара

— Очень. Просто безумно, — пылко подтвердил адмирал. — Вот как с радиостанции в типографию спускается, вот только о тебе и думает!

— А потом в типографии, — заулыбалась Анна.

— А потом у него из головы все вылетает, и он забывает обо всем, — не удержался Андрей и тут же получил кулаком в бок.

Комендант покашлял для приличия, пытаясь обратить на себя внимание.

— Делегация от крестьян на переговоры, — доложил пограничник.

Анна посмотрела на вошедших:

— И какие у вас требования?

— Нам бы это, зерно на удобрения посменять, — произнес кузнец.

— Пароход на рассвете пришел, сегодня же вам отгрузят селитру, — кивнула Анна. — Что-то еще?

Тут лихорадочно оглядывающийся по сторонам Черная Шапка вдруг взвыл и, выхватив что-то из-под полы, замер… уткнувшись взглядом в направленный ему между глаз ствол Санькиного автомата. Кузнец отшатнулся к стене, а комендант с адмиралом уже винтили Серую Куртку, завалив его на пол.

— Кузнец! Повернулся, руки на стену и не шевелись! — среагировала майор.

— Медленно и плавно, — обратился Санька к своей мишени. — Присел и положил это на пол! Выпрямился! Медленно! Руки на затылок! Два шага назад!

Подскочил комендант, заломил мужику руки и начал вязать их ремнем. На шум в двери ворвались опоздавшие пограничники и скауты.

— Этих двоих в подвал, — распорядилась майор. — И все вон отсюда!

Арестованных увели. В зале остались майор, адмирал, Санька да замерший у стены кузнец, боявшийся пошевелиться.

— Слышь, кузнец, руки можно опустить и повернуться, — разрешила Анна.

Санька подошел к кузнецу, на ходу убирая автомат и поднимая с пола заточку:

— Что-то от тебя воняет кислятиной какой-то, ты там не обоссался от страха?

— Да нет, сухой я, — угрюмо ответил кузнец.

— А чего так пахнет-то? — принюхался Санька.

— Да это хлеб у меня в кармане, мамо с собой завернула.

— Дай-ка!

Кузнец достал из большого кармана что-то, завернутое в тряпицу.

— Вот, хлеб наш, ржаной, из нашего зерна.

— Он у них все время кислятиной отдает, — подтвердила майор. — Я пробовала не раз, есть невозможно.

— А вы как же? — обернулся к кузнецу Санька.

— Да привыкли ужо, — ответил тот, пожимая своими огромными плечами. — Я-то так не люблю его, а тут в дорогу пекарь наш на всех напек, с собой много взяли, пришлось есть.

Санька взял завернутые в тряпку ломти, понюхал и положил на стол.

— Что за пекарь? — поинтересовался адмирал.

— Да высокий такой, он сзади стоял, — сказал кузнец.

— Уже в подвале, — добавил Санька.

В дверь заглянул комендант, Анна махнула ему рукой, мол, зайди.

— Кузнец, ты же хороший человек, — произнесла майор.

Мужик молча кивнул.

— Эти люди, — Анна показала рукой на дверь, — это ваши?

— Наши, — подтвердил кузнец. — Год назад пришли. Сказали, что были у финнов и решили на юг податься.

— А сколько их было? — спросил Санька.

— А шестеро. Один-то хороший мельник и пекарь. Другой, как наш староста помер, сам старостой стал.

— Староста? Что с ним случилось? — снова спросил Санька.

— Да заболел он. Это еще зимой было, — припомнил кузнец. — Сначала заговариваться начал, все ему кто-то мерещился. Потом совсем плох на голову стал. А как у него дом с семьей загорелся, он сначала по деревне бегал, а потом и сам в огонь прыгнул, не удержали. Так всех в рядок и похоронили потом.

— Ничего себе, — не удержался Санька. — И много у вас домов сгорело?

— Не, этот один, и все, — сказал кузнец.

Майор, молча слушавшая весь диалог, прервала Саньку, который уже хотел спросить еще что-то, и обернулась к мужику:

— Сейчас с комендантом выйдешь на двор, о том, что тут произошло, никому не говори, скажешь, остальные сидят на переговорах. Пойдете в порт, зерно выгрузите на склад, с парохода выдадут селитру. Отправишь всех домой, сам жди в порту вот этого скаута. — Анна положила руку Саньке на плечо. — Все понял? Иди!

Кузнец и комендант вышли.

— И часто у вас здесь такое? — спросил адмирал.

— Такое в первый раз, — ответила Анна. — Может кто объяснить, что это было?

— Допросить бы надо… задержанных, — предложил Санька и положил на стол заточку. — Покушение на целого майора как-никак. И хлеб этот…

Санька закрутился около стола, принюхиваясь, потом взял ломоть хлеба, снова понюхал, надкусил, попробовал.

— Какой-то смутно знакомый запах. Как будто я его… как будто я его курил когда-то… — ошарашенно произнес скаут.

— Конопля, что ли? — нахмурился адмирал.

— Да не, какая конопля, что-то более… более тяжелое. — Санька задумался. — Вспомнил! От покойницы нашей, помните, в первую зиму умерла девушка у нас, так же пахло, правда, она тогда еще жива была.

— Зерно бы посмотреть, — сказал адмирал.

— Санька, крикни Янису с балкона, пусть мешок зерна оставят, — распорядилась Анна.

Санька выскочил на галерею.

Пока ждали, когда принесут мешок, Анна возбужденно ходила по комнате.

— Чего они хотели? — в который раз спросила она.

— Убить жену Командора, — невозмутимо предположил адмирал. — Ты бы вышла во двор, в тебя кинули заточку, начинается бойня, тебя кончают, толпу расстреляет охрана, зачинщики под шумок сбегают. Командор в ярости устраивает геноцид, крестьяне поднимают бунт, выгодополучатель…