Эпоха харафишей (ЛП)

Встреча с харафишами зажгла огонь во всём его существе. Его жизненные силы собрались воедино, а сердце стучало так, что вот-вот вспорхнёт и вылетит наружу из своих стен. Он не мог уснуть, взволнованный этой внутренней силой. Он бросил вызов неизвестности, как когда-то сделал Фаиз, и как сейчас делает Дий, однако пошёл иным путём, направив взгляд на более далёкие горизонты. Он стол лицом к лицу перед неизвестным, пожимал ему руку и бросался в его объятия. Словно на роду его было написано участвовать в авантюрах и рисках, оседлать невозможное. Он носил в себе удивительный секрет, отвергал покой и безопасность и любил смерть и потусторонний мир. Во сне он увидел человека, который, — как он был уверен, — был Ашуром Ан-Наджи. И хотя тот и улыбался, но с явным упрёком спросил его:

— Моими или твоими руками?

Он повторил свой вопрос дважды, и Ашур обнаружил, что отвечает ему, словно поняв, о чём его спрашивают:

— Моими.

Всё также улыбаясь, Ашур Ан-Наджи скрылся из виду в гневе, оставив после себя пустоту.

Пробудившись ото сна, Ашур спросил себя, что подразумевал своим вопросом его предок, и что — он своим ответом. Он долго ещё пребывал в замешательстве, однако сердце его наполнилось воодушевлением от оптимизма и новых свершений.

42

В тот же день на базаре в Даррасе он задал вопрос харафишам:

— Что вернёт наш переулок к прежней счастливой эпохе?

Множество голосов ответили ему:

— Возвращение Ашура Ан-Наджи!

— А разве мёртвые возвращаются? — спросил он с улыбкой.

Кто-то захохотал и ответил:

— Конечно.

— Живы только те, которые живут на этом свете, — твёрдо заявил он.

— Мы-то живы, вот только нет у нас жизни…

— Чего вам не хватает? — спросил он.

— Хлеба…

— Нет, власти! — сказал сам Ашур.

— Хлеб заполучить легче.

— Нет!

— Вот ты — гигант, силач. Претендуешь ли ты на то, чтобы самому стать главарём клана? — спросил его один из харафишей.

— А потом стать таким, какими стали Вахид, Джалаль и Самаха! — сказал другой.

— Или быть убитым, подобно Фатх Аль-Бабу…

— Даже если я и стану праведным вождём, что в том хорошего? — спросил Ашур.

— Мы будем счастливы под твоим покровительством.

— Ты останешься праведником не более часа, — сказал кто-то.

— Если даже вы будете счастливы под моим покровительством, что будет после меня? — спросил их Ашур.

— Все опять примутся за своё.

— Мы никому не доверяем, даже тебе! — сказал один из харафишей.

— Мудрые слова, — улыбнулся в ответ Ашур.

Харафиши расхохотались, и Ашур продолжил:

— Но себе-то вы доверяете!

— Но какой от нас толк?

Тут Ашур заинтересованно спросил:

— А вы сохраните одну тайну?

— Сохраним, ради твоих красивых глаз.

— Я видел один удивительный сон, — сказал Ашур на полном серьёзе. — Я видел, как вы несёте в руках дубинки.

Они долго ещё хохотали над этими словами, а потом один из харафишей, указав пальцем на Ашура, сказал:

— Этот человек сумасшедший, бесспорно, и поэтому-то я его так люблю…

43

Однажды кто-то постучал в дверь комнаты скорбящих. Ашур сидел рядом с матерью после ужина, завернувшись в одеяло и спасаясь от пронизывающей зимней стужи. Ашур открыл дверь и в свете лампы увидел знакомое лицо, тут же воскликнув:

— Дий, брат мой!

Халима Аль-Барака подскочила и прижала его к груди своей. Несколько минут просто растворились в теплоте объятий, затем они пришли в себя и уселись на тонкий тюфяк, обмениваясь взглядами. На Дие был тёмный кафтан, зелёные сапоги и украшенная вышивкой шапочка на голове. Было очевидно, что он воплощал собой цветущее здоровье и благополучие. Сердце Ашура сжалось от тяжёлых предчувствий. А Халима скрыла свои подозрения за маской улыбки и нежности. Дий нарушил наступившую было паузу и сказал:

— Как же давно это было!

И, сам засмеявшись собственным словам, добавил:

— И в то же время совсем недавно!

— Ты совсем забыл про нас, Дий, — пробормотала с выступившими на глазах слезами Халима Аль-Барака.

Тоном, в котором внешне были слышны сетования, но в глубине таился триумф, Дий ответил:

— Жизнь оказалась намного тяжелее того, что только можно представить себе.

Когда пришло время заговорить о настоящем, Халима и Ашур стушевались, воздерживаясь начинать эту тему. Его образ напомнил им о том, другом образе из прошлого, который не стёрся из памяти, и их охватило тайное волнение. Дий прочитал их мысли и сказал:

— Аллах в конце концов взял нас за руку.

— Слава тебе, Господи, — пробормотала Халима, чтобы нарушить молчание.

Она пытливо посмотрела на него.

— На сегодняшний день я являюсь директором самого крупного отеля в Булаке, — спокойно сказал он.

Он поглядел на Ашура и весело спросил:

— И что ты об этом думаешь?

— Великолепно, — безжизненным голосом ответил тот.

— Я читаю мысли, что вертятся у тебя в голове.

— Разве это не сенсация?

— Да, но это вполне обычное дело. И оно в корне отличается от той катастрофы, что постигла нашего покойного брата…

— Именно этого я и ожидаю.

— Я работал в отеле гарсоном, затем — клерком, благодаря тому, что умею читать и писать, и наконец между мной и дочерью хозяина зародились нежные чувства…

Он ненадолго замолчал, чтобы его слова проникли в их сознание, затем продолжил: