Епистинья Степанова

На отведенном участке на краю хутора Михаил весной вспахал землю, а Пестя посеяла кукурузу, посадила картошку и всевозможную огородную зелень: капусту, лук, морковь, огурцы, бураки и многое другое. Не забыли и про яблони, груши, вишни, жерделы, несколько кустов посадили для начала в сторонке, чтоб не мешались при постройке.

Ну а теперь надо строить свою хату, вить свое гнездо. «Своя хатка — родная матка».

Какую построить хату — долго мудрить не пришлось: за десятилетия жизни в кубанских степях переселившиеся запорожцы нашли и испытали наиболее подходящий, удобный и дешевый тип хаты. А подходящими для этих безлесных краев с мягкими и недолгими зимами оказались хаты, которые строились в степях южной Украины, так называемые турлучные дома, в которых и жили казаки среднего и малого достатка. Не мудрствуя лукаво, строили их и иногородние переселенцы, украинцы и русские.

Постройка турлучного дома отработана в веках и шла довольно просто, быстро и дешево, а самая тяжелая работа проходила даже весело.

Главное — изготовить каркас из дерева и камыша.

По углам будущего дома ставились столбы по высоте до крыши, которые сверху скреплялись одним-двумя венцами бревен или толстых досок — основой. На основу вдоль дома клались одна или две потолочные балки, матицы, а на них почти сплошным слоем настилались жерди. На жерди расстилался толстый слой камыша. Стены между столбами тоже изготавливали из слоя камыша с жердями. Вот и готов каркас.

Теперь весь этот каркас снаружи и изнутри обмазывали толстым слоем глины, смешанной с соломой. Четырехскатную крышу тоже покрывали камышом. На пол настилался толстенный слой глины, сверху мазалась «доливка», которая придавала полу гладкость и крепость. Вставляли окна, двери, клали печь. Вот и все.

В общем, чтобы построить хату, требовалось немного бревен, кирпича и масса глины, камыша и соломы.

Пестя и Михаил строились на хуторе не первыми, им было проще: хуторяне уже выработали житейские способы постройки и добычи материалов.

Трудней всего было с бревнами. Кое-какой лес когда-то рос в округе, но казаки давно его вырубили, оставались только заросли терна и акации. Корявые стволы акации, не очень толстые, но крепкие, и шли для построек.

Зато камыш — вот он, растет вдоль берегов Кирпилей и по плавням густыми зарослями, высотой в два-три человеческих роста, шуршит, качает мягкими метелочками под ветром. Камыш шел и на строительство, и на ремонт построек, и на плетение изгороди, и на топку печей; требовался он всем, всегда целыми скирдами. Весь хутор стоял взъерошенный, лохматый: камышом покрыты хаты, сараи, амбары, погреба, из камыша сделаны изгороди, шалаши в садах или в поле. Соломенные скирды возле хат или кукурузные заросли в огородах еще больше усиливали добродушную растрепанность хутора. Но при пожарах все это горело легко и быстро.

С наступлением зимы, когда река замерзала, начиналась общая хуторская заготовка камыша. Участки камышовых зарослей распределялись между жителями хутора по жребию; подальше от хутора можно косить его сколько душе угодно.

Замечательная пора заготовки камыша с наступлением сильных морозов хорошо помнится здесь и сейчас, как праздник сенокоса — в центральных областях России. На реку, на поблескивающий под солнцем лед высыпал весь хутор, к берегу подъезжали, грохоча колесами по замерзшей земле, арбы и повозки. На траве и камыше посверкивал иней, изо ртов людей, волов, лошадей шел пар; далеко за рекой блестели купола монастырских церквей, а над просторной, пустой степью опрокинулся голубой купол неба… Гулко потрескивал лед, разносились бодрые голоса, смех, крики ребятишек, жиканье рубалок по льду. Остро наточенной рубалкой, похожей на обычную железную лопату, стебли камыша подсекали, скашивали и собирали в груды; по льду, скользя и падая, их подтягивали к берегу, ну а тут — на повозку или арбу — и домой. Высокие скирды камыша вырастали недалеко от хат, на опустевших огородах; за зиму все это сгорало в печах.

Глина залегала глубоко под слоем чернозема. Места подходящей глины были давно разведаны, найдены и всем известны, за хутором уже выработали глубокие карьеры, глинища — наберись сил и терпения, вози да вози. Иногда станичные правления требовали с иногородних за пользование глинищем некоторую плату, с воза, если глинище оказывалось на станичной земле; генерал Шкуропатский на своей земле не мелочился.

Одному мужику каркас не поставить; Михаилу помогали Пантелей, Фадей, Данила и, конечно, отец. Ну а замешать с помощью лошадиных ног глину с водой и соломой, растолочь ее хорошенько своими ногами, а затем тщательно и аккуратно мазать стены и потолок, забивать пол можно и вдвоем.