Enigma (СИ)

– А теперь я тебя трахну, конфетка. Так тебя называть? – не знаю, как я пропустила этот момент, просто «провалилась» в сознание. Очнувшись, поняла, что мои руки связаны над головой и привязаны к столбу. Полотенце все еще на мне, но от этого не легче. Его слова отдаются жаром между сжатых бедер. – Так тебе нравится? Кэнди. Конфетка.

– Что ты делаешь? – кусая губы, спрашиваю я, стараясь казаться равнодушной. Это его должно задеть – не мой гнев, не ярость, а безразличие. Но пока получается плохо. Особенно, когда он легким движением руки сдергивает с меня полотенце, и прикасается сильными ладонями к обнаженным ягодицам. Обхватывает и сжимает, приподнимая в ладонях. Я не дышу, пытаясь не смотреть ни на Карлайла, ни на то, что он вытворяет с моим телом…

– Глупый вопрос. Знаешь, я… – Выдыхает у моих приоткрытых губ. – Никогда. Не любил. Сладкое, – каждое произнесенное им слово сопровождается мягким поглаживанием моих бедер. И, конечно, мое тело не железное. Оно предательски отвечает, и я чувствую, как между ног становится так горячо, что разум сам начинает рисовать в голове изощренные картинки продолжения нашей эротической беседы…

– Но ты будешь исключением, – и я снова не успею что-либо понять и ответить, потому что Макколэй опускается передо мной.

Да. Он. Опускается. Надменный царь соизволил пасть передо мной ниц…

Но это не выглядит, как акт преклонения мужчины перед женщиной. Скорее наоборот, желание продемонстрировать то, что в каком бы положении он не находился над ней, или под ней – она в его руках. Невозможно сдержать стона, когда Мак отводит одну ногу в сторону, сжимает ее в колене, и припадает губами и горячим языком к сердцевине моих бедер. Прогибаюсь, пытаясь свести колени и вырваться, но получается только хуже – его язык уже во мне, и сладкое пламя чувственности уже разносится по моим венам, по всему телу, переполняя до краев. Хочется двигаться, бесконечно вращать бедрами против круговых движений его искусного языка… но я пытаюсь держаться, делая вид, что его манипуляции доставляют мне вселенские мучения.

Потому что это неправильно все.

Мать его, да я в шоке от происходящего. Я связана, и могу только сверху наблюдать за бесстыдством, которое он вытворяет между моих ног. Меня трясет, бедра дрожат в его руках, пока я принимаю его снисходительную, но такую нежную ласку…

Разозлившись на саму себя, сжимая зубы, пытаюсь лягнуть его, и хоть как-то повлиять на происходящее.

– Хочешь, чтобы я и ноги тебе связал? Могу устроить, – бросает Мак, глядя на меня, скользя большим пальцем по пульсирующему клитору. Останавливается на несколько долгих и мучительных секунд, и снова разогревает меня, доводит до предела, чтобы снова прекратить свои ласки. Я вспыхиваю моментально, наконец, понимая, как это все выглядит…

– Я не подписывалась быть твоей шлюхой. Я не хочу так… я не хочу тебя, понимаешь? Ты просто… делаешь все это с моим телом.

Красивые губы Карлайла трогает дерзкая полу улыбка.

– Молчи, Энигма. Ты не шлюха. Не сейчас. Мне надоели шлюхи. К тому же, я никогда не прикасался к ним так, как к тебе. Не пробовал их на вкус.

– Мак… – всхлипываю я, ощущая невыносимое, тяжелое и горячее томление внутри. Бедра дрожат, и мне становится мало того, что Карлайл делает. Мое тело помнит, как приятно ощущать внутри его горячую длину, и готово требовать «добавки» любыми путями. Держусь изо всех сил, пока Мак издевается все больше и больше, доводя меня до точки кипения и невозврата. Сопротивление невозможно. Я отпускаю себя, двигая бедрами против ритмичных движений его губ и языка. А потом и его пальцев, которыми он проникает в меня на вдохе и выдохе.8b1163

А потом Карлайл снова останавливается. В момент, когда я готова кричать и умолять его о том, чтобы он никогда этого не делал.

Макколэй поднимается, обхватывая меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Но у меня перед взором взрываются звезды и красные искры, между бедер саднит и дико пульсирует. Мое тело испытывает на себе все краски агонии неудовлетворенного желания. Слабая, безвольная плоть… это тело. Что оно вообще может? Когда не поддается приказам разума. Что за такая нелепая оболочка? У всех так, кроме него, кроме Карлайла. Этот ублюдок даже при открытии век протоколирует это действие у себя в голове, я уверена.

– Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь. Правду.

Ты больной? – лишь одна фраза разрывает мой измученный его манипуляциями мозг.

– Я… – едва могу дышать, не то, чтобы говорить, возмущаться и упираться.

– Правду, – требует Карлайл, пока я умираю по его милости.

– Я хочу кончить. Вот и все. Этот ответ тебе нужен? – пытаюсь ерничать я, но выходит плохо. Облизываю губы, прекрасно понимая, что вспотела даже кожа над верхней. – Ведь для тебя секс – это то же эксперимент, я права?

– Хочешь, чтобы именно я довел тебя до оргазма? Или тебе все равно кто? Правду.