Эмма

– Решительно не помню, о чем же я говорила… Ах да! Матушкины очки! Так любезно со стороны мистера Фрэнка Черчилля! «Знаете, – говорит он, – а ведь, пожалуй, я и сам смогу их починить. Я такую работу очень люблю». Это его показывает с наилучшей… Должна признаться, я о нем была наслышана и многого ожидала, но он превосходит всякие… От всего сердца вас поздравляю, миссис Уэстон. Любой родитель таким сыном может… Так он и сказал: «Пожалуй, я и сам смогу их починить, я такую работу очень люблю». Навсегда запомню, как он это произнес. А когда я достала из буфета печеные яблоки с надеждой, что наши гости любезно согласятся их попробовать, он тут же сказал: «О, ни один другой фрукт не сравнится с печеным яблоком, а яблок аппетитнее я даже и не видел прежде!» Это с его стороны было так… И я уверена, что это не просто пустые слова – судя по его тону! Яблоки и правда восхитительные, у миссис Уоллис они замечательно получаются, вот только для нас их пропекают два раза, а мистер Вудхаус взял с нас обещание пропекать трижды, но я надеюсь, мисс Вудхаус смилостивится и не выдаст нас. А сами яблоки как нельзя лучше подходят для запекания, это из Донуэлла присылает мистер Найтли. Он каждый год дарит нам целый мешок, и, вы знаете, только его яблоки – с одного из деревьев, а всего их у него два, по-моему – только они хранятся так долго. Матушка говорит, что фруктовый сад Донуэлла славился еще во времена ее молодости. Но как же я удивилась на днях! Приходит как-то с утра мистер Найтли, а Джейн как раз ест эти яблоки, и что-то мы о них заговорили, о том, как она их любит, и тут он спросил, не закончились ли еще наши запасы, и говорит: «Уверен, что закончились, я пришлю вам еще. У меня сейчас яблок куда больше, чем мне самому нужно. Уильям Ларкинс в этом году оставил мне гораздо больше обычного. Я вам пришлю, пока они просто-напросто не испортились». Я ему говорю: что вы, что вы, не стоит! хотя запасы у нас и правда кончаются, осталось где-то с полдюжины, но они все припасены для Джейн, но я никак не могу злоупотреблять вашей щедростью, и Джейн со мной согласилась. А когда он ушел, она со мной почти поссорилась – хотя нет-нет, «поссорилась» – это неверное слово, мы никогда не ссоримся, но она жутко расстроилась, что я призналась, будто яблоки и правда почти закончились. Сказала, мол, надо было его убедить, что у нас еще много. Но, милая, говорю я, ведь я и старалась его убедить изо всех сил. И вот вечером того же дня приходит Уильям Ларкинс с огромной корзиной яблок – не меньше бушеля[9] – и того самого сорта. Я была так благодарна! И я спустилась, и поговорила с Уильямом Ларкинсом, и поблагодарила его от всей души – все как полагается. Уильям Ларкинс – наш давнишний знакомый! Я всегда так рада его видеть. Но потом оказалось, что Уильям рассказал нашей Пэтти, что у его хозяина не осталось больше ни яблочка этого сорта, он все прислал нам, и теперь ему не то что не сварить варенья, но даже и запечь нечего. Уильяму-то все равно, наоборот – он радовался, что удалось продать столько яблок, он всегда думает лишь о том, чтоб доходы его хозяина росли, а вот миссис Ходжис, он сказал, была очень недовольна. Ей невыносима мысль, что хозяин останется теперь без весеннего яблочного пирога. Уильям это все рассказал Пэтти, но попросил не волноваться и ничего никому не говорить, а то ведь миссис Ходжис вообще любит поворчать. Но раз столько мешков продано, то есть ли разница, кто доест остатки… А Пэтти рассказала все мне, и как это меня потрясло! Ах, только бы мистер Найтли ничего не узнал! Он бы так… Я и Джейн говорить не хотела, но, на беду, случайно проболталась.

Мисс Бейтс как раз договорила, когда Пэтти открыла дверь, так что, поднимаясь по лестнице, гостьи были избавлены от ее беспрерывного повествования – вместо этого мисс Бейтс то и дело причитала:

– Миссис Уэстон, прошу вас, будьте осторожны, на повороте ступенька. Мисс Вудхаус, пожалуйста, будьте внимательны, у нас на лестнице ужасно темно и так узко! Мисс Смит, прошу, будьте осторожны. Мисс Вудхаус, вы не ушиблись? Ах, как я волнуюсь! Мисс Смит, на повороте ступенька.

Глава X

Когда они вошли, гостиная дышала спокойствием: миссис Бейтс, лишенная своего обычного занятия, дремала у камина, за столиком рядом с нею Фрэнк Черчилль старательно чинил ее очки, а у фортепиано спиной к ним стояла задумчивая Джейн Фэрфакс.

Впрочем, как бы ни был молодой человек занят работой, при виде Эммы он просиял.

– Какое удовольствие, – негромко сказал он, – вы на десять минут раньше, чем я рассчитывал. Видите, стараюсь быть полезным, как думаете, получится у меня?

– Как! – воскликнула миссис Уэстон. – Вы все еще не закончили? Да уж, сей работой, дорогой мастер, вы себе хлеб не заработаете.

– Я не все это время работал, – отозвался он. – Я еще помогал мисс Фэрфакс поставить фортепиано устойчивее, а то оно немного покачивалось, наверное, пол неровный. Видите, мы под одну ножку листочек подложили. Как любезно с вашей стороны было зайти. А я все побаивался, что вы заспешите домой.