Эмигрантский синдром

А взрослый сын, который сразу смекнул, что папа при живой жене привел в дом любовницу, стал выбрасывать фокусы. То квартиру запрет снаружи и сбежит. То пробки в коридоре выкрутит из счетчика. Все это конечно баловство, но парнишке было всего 17 лет, и он таким образом выражал свой протест.

Но не напрасно поговорка говорит: – что «Ночная кукушка, дневную перекукует». Через год у Мариям родилась дочь. Яков привез ее с ребенком в угол, который они выкроили для себя. Покоя в квартире теперь не стало ни днем, ни ночью.

Документы на ребенка нельзя было долго оформить, потому что они не были расписаны, у нее не было прописки. И ребенок почти год жил без свидетельства о рождении.

Ведь была еще жива его жена. Но бог смилостивился над бедным Яковом, и спустя год их совместной с Мариям жизни, забрал жену Якова к себе. Она тихо скончалась и все вздохнули с облегчением. Сын Якова возненавидел Мариям и ее дочь. Как только появилась возможность покинуть страну, уехал в Израиль на постоянное место жительства, при этом полностью порвав с отцом связь. Мариям, наконец, смогла расписаться с Яковом и оформить дочь на его фамилии. Теперь она уже была не дикая чеченка из аула, за которой тянулись грехи прошлой жизни. Теперь она была одесситка, замужем, с пропиской, и о своем прошлом напрочь забыла.

Прошло 5 лет, и у них родился мальчик. Именно в это время и закрыли завод, на котором работал Яков. Начался поиск способа выживания. Она настояла на том, что бы они подали документы на выезд в Германию как еврейские беженцы.

Так семья Якова Блюма попала в совершенно новые условия жизни. Все изменилось и в жизни Мариям. Она теперь была Мери Блюм, и никто не узнал бы в ней сейчас беглянку из аула. Она стала интенсивно учить немецкий и на удивление быстро на нем заговорила, получила права и купила машину. А позже они с Яковом сняли 4-х комнатную квартиру. Дети пошли в немецкую школу и вполне адаптировались, но нет – нет, а ей все хотелось надеть на дочь черный мусульманский платок. Говорил голос крови.

Имея автомобиль, она искала всякие виды черных подработок. Ей повезло, она нашла несколько пожилых старушек, которые нуждались в помощи по хозяйству. Нет, официально на работу она не хотела устраиваться. Она получала от города поддержку, и ее «черные заработки» обеспечивали ей и ее семье вполне безбедное существование. Но спустя 5 лет такого благополучия внезапно от инфаркта умирает Яков. Ему тогда еще не исполнилось и 60-ти.

Мир для Мери замер, все в ее жизни мгновенно остановилось. Но ее окружали дети, поэтому все это было для Мариям только на короткое мгновение. Она постоянно ходила на могилу мужа, носила большие букеты цветов и горько плакала, но…

А уже через год начался поиск нового мужа. Мужчины приходили и как то быстро уходили. Не каждый мог выдержать ее кавказский темперамент. И тогда она решила искать немецкого мужчину по интернету. «Ура, нашла вполне приличного, хочет жениться, но живет в Мюнхене» – радости ее не было предела. Она тут же собрала вещи, оставила на соседку детей и поехала в Мюнхен. Хотя дороги в Германии замечательные, Мюнхен оказался совсем не близко.

Первые впечатления от встречи были не очень восторженные, но она подумала:

«Ну и что, пусть не красавец, зато немец без детей и семьи. Есть тут какая – то пигалица. Говорят, что даже она от него беременна, но они не расписаны. Знать ничего не знаю!»

Ездила она в Мюнхен довольно часто. Однажды она привезла в свой город худого долговязого немца лет 45-ти. Немец, видимо, решил начать с ней новую жизнь. Там, в Мюнхене он имел одну подружку, которая была на 6-ом месяце беременности, и жил себе спокойно попивая пиво. Но Мери, как влетевшая в его жизнь комета, полностью поменяла планы. Городок, где она жила, ему понравился. Квартира тоже, но детей в квартире было много. Мало того, что своих двое, к ним еще без конца приходили друзья. Они шумели, пели, играли, устраивали полный кавардак.

Дети его вообще очень раздражали, а здесь еще чужие. Мало того, что они носились по квартире целый день и разбрасывали вещи, игрушки, учебники, так еще ежедневная масса друзей оставляла по всей квартире рюкзаки, обувь, пустые пакеты сока. И при этом он не понимал ни слова, потому что они все говорили по–русски, это все его очень раздражало.