Элвис жив

Не помогло ему и знакомство с одним из самых авторитетных питерских музыкантов Бобом Рухшаном, руководителем легендарной группы «Норд Метрополь», известной еще с рубежа 60–70-х.

Злые языки выстебывали Боба, утверждая, что когда он искал имя для своего музыкального коллектива, фантазии хватило только на объединение названий двух популярных общепитовских контор. И что якобы выбрал их, потому как был большим любителем тортов и пирожных.

На самом деле «Норд Метрополь» означал завуалированное «Северная столица», намекая на родной город собравшихся в группу рокеров.

А вот намеки на любовь к сладенькому могли иметь под собой правдивое обоснование, поскольку через много лет выяснилось, что Боб болен сахарным диабетом.

Как бы то ни было, этот долговязый мужик оказался в полной готовности помочь понаехавшему неофиту. Одна беда: подобно большинству творческих людей, умением накапливать бабло он совершенно не обладал. Неинтересно ему было это занятие. Однако у него хотя бы имелся авторитет среди питерских. Да и некоторые рокеры, перебравшиеся сюда из Ебурга, перед ним тоже пальцы не гнули. А что имелось у Максима кроме родной гитары и призрачных надежд?

Так Француз просуществовал с полгода. Деньги на хазу пока водились, но рано или поздно эта лафа грозила завершиться.

Он таскался на берег залива, который местные называли Маркизовой Лужей, глазел на водную гладь, пока Лужа не покрылась льдом, а потом пытался родить из себя новую композицию. Композиции-то рождались, но даже самому автору было понятно, что это совершеннейшая лажа. Переезд ему в творческом плане ничем не помог. Былая энергия куда-то девалась, а пополнить ее запасы было нечем. Не портвейном же! Он уже хорошо понимал, что винище – это тупиковый путь. Но пустоту в душе периодически приходилось заливать.

И как-то, когда вот так сидели и заливали в одном из закутков на Пушкинской, Рухшан дал ему совет.

– Знаешь, Француз… Это, – он постучал ногтем по ноль-семь-фугасу, – некоторым очень помогает. Хоть и ненадолго. Но ты и к числу таких счастливчиков, увы, не относишься.

Рухшан отличался от других музыкантов тем, что мало пользовался рок-сленгом. Впрочем, это было и неудивительно, поскольку к этому времени он уже отметился и на литературном поприще, а там на одном сленге далеко не уедешь.

– В общем, бабу тебе надо завести. Некоторым такая перемена в жизни тоже очень помогает.

У Максима отвалилась челюсть. Не то чтобы у него никогда не было баб – имелись, и в немалом количестве, у кого из рокеров их нет, – но ему никогда не приходила в голову мысль, что женщина может быть источником творческой энергии.

Портвешок – бесспорно, травка тоже порой помогает, но баба? Да на нее хрен знает сколько надо потратить! И не только физических сил, но и бабла. Которого и так-то в кармане днем с огнем не очень отыщешь.

И вообще, кабы такое ему казалось делом, он бы давно уже Ленку Волкову попытался перетащить из Южноморска к себе. Не факт, что поехала бы, но попытка не пытка…

– Я тебя в следующий раз познакомлю с одной, – сказал Боб. – Очень примечательная подруга!

Шандарахнули еще по стакану. И еще. И еще.

Назавтра, маясь от похмелья, Максим и думать забыл про Рухшанов совет. С бодуна порой не только разговоры, но даже и поступки собственные не вспомнишь. Одно неясное сожаление живет в душе, даже если и не натворил ничего…

А вот Боб пьяный треп запомнил.

И при следующей встрече на Пушкинской сказал:

– Вот, Француз, знакомься, это – Фрейя. В миру ее зовут Настя.

Из-за его могучей спины появился довольно симпатичный бабец. Ладная фигурка угадывалась даже через традиционную джинсу. А к буферам под футболкой и вообще никаких претензий выдвигать не стоило. Правда, юной она явно не была, но разве это недостаток среди музыкальной братии?

– А это Француз, Фрейя, – продолжал Рухшан. – Подает кое-какие надежды. Ему только некоторая помощь требуется. Возьмешь под свое крыло?

Рукопожатие у девицы ощутилось достаточно крепким, почти мужским, как будто она играла на бас-гитаре.

Так, впрочем, позже и оказалось.

– Фрейя недавно из Ебурга приехала. Чистым рокером я ее, конечно, не назову, уж больно на скандинавщине помешана. Но музыка у нее крайне необычная. И довольно часто пробивает до печенок.

– Спасибо, Боб, – отвечала девица голосом, в котором не чувствовалось ни прокуренности, ни пропитости.

«А почему бы и нет? – подумал Максим. – Чем черт не шутит! Хуже-то уж всяко не станет».

Так началось их знакомство.

Через полчаса они сидели в привычной компании за бутылкой портвейна. От вина новая подруга не отказывалась.

Максим рассказал недавней ебурженке, откуда понаехал в Питер. Но к тому факту, что он вырос в Южноморске, она отнеслась без особого интереса. Лишь спросила, не рванул ли с ним кто-то из друзей-приятелей. А выслушав ответ, сказала:

– Тяжело тебе придется. С единомышленниками намного проще.

– Так и ты же ведь одна.

– Мне легче. Я – не рокер. Мои композиции можно и без группы исполнять.