Ельцин

Правда, Жданов как будто не отдает себе отчет в том, что давать списывать не только бескорыстно, но и нечестно и шло вразрез с нормами советской школы. Те, кто списывал, всегда могли оказать Ельцину услугу. Пользовался ли Ельцин своим положением? Жданов об этом не говорит. Зато он вспоминает, что Ельцин умел располагать к себе людей, хотя и не отличался изысканной манерой речи: «У него был ярко выраженный уральский говор, он тянул слоги и выражался несколько простонародно. В жестах, манере общения он все тот же»[159].

Пробуждение собственных талантов, совпавшее у Ельцина с пониманием того, что расслоенная советская система другим принесла куда больше выгод, чем ему и его родителям, вызвало у него желание занять в системе главенствующее положение. Клавдия Ельцина поделилась с Андреем Горюном рассказом об эпизоде, который произошел в годы войны, когда Борис был еще настолько юн, что щеки его не знали бритвы. В магазине, где они отоваривали свои карточки, был закрытый «спецотдел», где отоваривались люди из городской верхушки. Однажды Боря заглянул туда и увидел на полках пшеничный хлеб, сыр, американские мясные консервы. «Именно тогда довелось мне услышать от него признание: „Мама, несмотря ни на что, я буду начальником“. Да, да, „начальником“, я хорошо запомнила это слово»[160]. По другой версии, Борис сказал матери, что, когда вырастет, станет инженером[161].

Сложность состояла в том, что железнодорожная школа № 95 была плохой стартовой площадкой для молодого карьериста. Эта школа, располагавшаяся в бревенчатом доме возле березниковского вокзала, была основана в 1906 году, чтобы в ней обучались грамоте сыновья и дочери железнодорожных рабочих. После 1917 года здесь стали учиться дети всех местных рабочих, но основная задача оставалась прежней. Семилеткой она стала только в 1932 году. Большинство выпускников либо поступало в ремесленное училище, либо отправлялось работать на железную дорогу или на соляные шахты. Тот факт, что Бориса отдали в школу № 95 на улице Вайнера, до которой нужно было идти 20 минут, а не в школу № 1, находившуюся на Школьной улице, всего в пяти минутах пешком от барака, красноречиво свидетельствует о низком статусе семьи Ельциных в 1939 году.

Школе № 1, куда Ельцин был зачислен с 1945 года, присвоили имя Пушкина в 1937 году, когда в Советском Союзе широко отмечалось столетие со дня смерти русского национального поэта. Она была построена калийным комбинатом в 1931–1932 годах для деревни Чуртан как «образцовая» и после образования города Березники стала городской. Здесь учились самые одаренные дети города, и, чтобы попасть туда, нужно было сдавать экзамены. Школа № 1 располагалась в кирпичном здании, в котором были вода, и канализация, и даже спортивный зал — конечно, она была намного лучше железнодорожной. Учителя предъявляли к ученикам более высокие требования, в школе был свой оркестр и различные кружки, проводились вечерние занятия и имелось специальное отделение-интернат для деревенских детей. Хорошая учеба поощрялась учителями, а на встречах учеников и родителей фронтовики «говорили о пользе образования»[162]. По названию школы мальчишек называли «пушкарями». Березниковские девочки, учившиеся в двух женских десятилетках — школах имени Горького и Островского, — «почитали за счастье прогуляться с ребятами-пушкарями по местному Бродвею» — хорошо освещенному отрезку проспекта Сталина возле кафе «Березка»[163]. Выпускники Пушкинской школы могли поступать в институты и рассчитывать на квалифицированную работу, но сначала им нужен был аттестат, получить который удавалось не всем. В 1948–1949 годах, когда Ельцин оканчивал школу, в 1–4-х классах училось 660 мальчиков, в 5–7-х — 214, в 8–9-х — 72, а до 10-го дошли лишь 19 человек. Пятеро из 25 одноклассников Ельцина в 9-м классе не перешли в 10-й, а двое из 20 оставшихся не приступили к учебе в сентябре 1948 года[164].

Царившая в школе атмосфера заставляла собраться, и Борис Ельцин расцвел. Антонина Хонина, молодая учительница литературы и руководительница класса, в котором он учился с 8-го по 10-й, была очень требовательным педагогом, «с нами как со взрослыми всегда обращалась» и не принимала никаких оправданий за невыученный урок. Она симпатизировала Ельцину, он был одним из ее любимых учеников[165]. В 9-м классе он получил семь пятерок и семь четверок. В 10-м — уже восемь пятерок и шесть четверок, причем пятерки были по основным математическим предметам (алгебре, геометрии и тригонометрии), биологии, «Конституции СССР», географии, астрономии и немецкому языку, а четверки — по русскому языку, литературе, советской истории, мировой истории, физике и химии[166].