Ельцин

Во всех этих событиях прослеживается двойная логика. Бег по бревнам и три авантюры, окончившиеся серьезным вредом здоровью (и случай с пожаром в бане, когда Ельцин был на грани гибели), относятся к сценарию, который можно назвать испытательным. Ельцин сознательно подвергал себя риску только ради того, чтобы ощутить возбуждение или продемонстрировать свою удаль (конечно, подростковые гормоны сыграли в этом не последнюю роль). Во всех испытаниях, описанных в «Исповеди», противниками Ельцина были природа или его сверстники, и он еле избегал серьезных ранений или смерти. Самое умопомрачительное испытание он устроил себе, когда в испепеляющую жару отправился вместе с одноклассниками в западные предгорья Урала, чтобы найти исток реки Яйвы, притока Камы. У них не было ни точной карты, ни достаточного запаса продуктов. Найдя сероводородный источник, дающий начало реке, приятели выменяли на свои рюкзаки и одежду плоскодонку и — после недели бесцельных блужданий по тайге и ночевок под открытым небом — в тифозной лихорадке все же приплыли на ней в Березники. Уже теряя сознание, Ельцин все-таки смог пристать к берегу, пришвартовав лодку к опоре железнодорожного моста. Это и подобные ему испытания больше волновали мать Бориса, чем отца, — возможно, потому, что Николай Ельцин подолгу не бывал дома, и Клавдия боялась остаться одна. Как много лет спустя говорила подруга Клавдии, из-за постоянного отсутствия Николая и доставшейся Борису роли защитника матери «ложилось все в основном тяжелое на Бориса. И в то же время, помогая матери, он старался куда-то удрать, убежать, уплыть, уехать, даже в самые маленькие годы… Она и [мне] говорит: „Так что он такового сделал-то, чтобы так мстить-то ему надо?“ Она все время вот такой вопрос задавала»[177].

Прочие происшествия были связаны с подростковым протестом против людей, наделенных авторитетом, на фоне мощного влияния гормонов, а возможно, и с политическим подтекстом. Бунтарский сценарий сформулирован четко: непокорный школьник сталкивается с бездушными учителями и чиновниками от системы образования. Самый яркий случай хулиганства, по версии самого Ельцина, — это его выступление на собрании по случаю окончания семилетки. Он попросил слова, тепло высказался в адрес нескольких учителей, а потом — к всеобщему удивлению — яростно атаковал свою классную руководительницу, заявив, что она «не имеет права быть учителем, воспитателем детей — она их калечит». «Я очень резко обрушился на нее», — пишет Ельцин. Рассказал, как она могла ударить или унизить учеников, как заставляла школьников собирать пищевые отходы для своего поросенка. «Скандал, переполох. Все мероприятие было сорвано. На следующий день педсовет, вызвали отца, сказали ему, что свидетельство у меня отнимают»[178]. В ельцинском пересказе его враг почти всегда отступает перед несгибаемой волей школьника. Двойки были аннулированы, свидетельство восстановлено, злополучная классная руководительница уволена, а сам он сдал экзамены за десятый класс в школе имени Пушкина, самостоятельно пройдя за две четверти материал всего учебного года (заметим, что его приятели не удостоились такой привилегии). Только учительница немецкого языка, уколовшаяся патефонными иголками, хотя и не получившая серьезных ранений, не отступала. В тяжелых случаях в школу вызывали не мать, а отца, чтобы тот образумил отпрыска. Именно во время скандала со свидетельством об окончании семилетки, когда Борису было 15 лет (если его воспоминания верны), Николай в последний раз попытался выпороть сына. Тогда же Ельцин впервые вступил в контакт с политическими организациями. Чтобы все-таки получить свидетельство, он обратился к новому директору школы, Василию Занину, потом пошел в гороно, а потом туда, где решались все проблемы города, — в городской комитет Коммунистической партии: «…тогда первый раз и узнал, что такое горком партии»[179].