ЭЛЬФЫ ЦИНТРЫ

Именно так он узнал, как лучше всего следить за хищниками. Именно так он

узнал, как оставаться бодрствующим и не заснуть в медленные, тяжелые часы раннего

утра, когда вашим самым большим и сильным желанием было закрыть глаза. Это - то,

как он знал, как лучше всего наблюдать против хищников. Именно так он понял, что

неважно, что думали Ягуар, Воробышек и остальные - даже Ястреб - защищать их всех

была его работа.

Он посмотрел туда, где на земле спала его семья, Свечка и Воробышек в

спальных мешках, ребята завернулись в одеяла. Никакого костра, согревались они

только теплом собственных тел. Но ночной воздух не был холодным, а ветер был очень

слабым. Позади спящих тел в тишине и темноте стоял сарай, в котором Сова ухаживала

за Речкой и Винтиком. На темной ленте шоссе, примерно в сотне ярдов от того места, где

они расположились, ничего не передвигалось.

Медленным методичным движением он переместил вес Тайсон Флечетт с одного

бедра на другое. Он оглянулся туда, где свернулся калачиком мальчик, который стрелял

в Белку, у северной стены сарая, как маленькая черная лужа во мраке. Ему не нравился

этот мальчик, и если бы Сова позволила, то он согласился бы отдать его Ягуару на

растерзание. Но Сова хотела, чтобы мальчик был цел и невредим, и приказала Медведю

следить, чтобы его оставили в покое. Медведь отнесся к этому приказу, как и ко всем

приказам, которые ему давали Сова или Ястреб, очень серьезно. Ему не должно это

нравиться. Просто он должен делать то, что считал правильным

Медведь был солдатом; он понимал приказы, и он выполнял их. Не потому что

он не мог думать, а потому что верил приказам. Он верил, что для каждого есть свое

место, и что каждый на своем месте. Он не понимал таких детей, как Ягуар, которые

часто делали все, что им заблагорассудится. В семье, вы выживали, зная свое место, и

вели себя соответствующим образом.

Вы делали то, что вам говорили сделать. Вы делали то, что было правильным.

Когда Вы достигали точки, когда двое не приходили к согласию, наступало время

двигаться дальше.

Он испытал это на своей шкуре.

***

ЕМУ одиннадцать лет, когда начинаются кражи. Сначала ничего важного

не пропадает - инструмент, маленький пакет зерна, часть детской одежды,

вещи подобного сорта. Один за другим, они исчезают, не все сразу, а постепенно.

Медведь ничего не думает по этому поводу, но его отец и дяди принимают это

всерьез. Воровство - непростительное преступление в мире его детства.

Слишком много уже забрали, чтобы позволить отнять что-то еще. Старшие

члены его семьи все еще помнят мир, каким он был, до того, как все было

разрушено и уничтожено. От этой потери остались горечь и обида, гнев

необъяснимого безумия. Но ощущение, что у вас отнимают что-то еще,

продолжало терзать как нарыв, и воровство было напоминанием того, как легко

вас могут чего-то лишить.

Его отец полагает, что это - один из его детей, возможно проходящий

какую-то фазу. Он допрашивает их всех. Строго. Его брат, вероятно напуганный

тяжестью обвинения, указывает на Медведя. По причинам, которые Медведь

никогда не сможет понять, его отец верит его брату. Медведь признан

виновным без суда. Ничто из пропавшего не найдено. Никто не

свидетельствует, что они на самом деле видели, как он крадет. Но он

отличается от них, отчужденный и осмотрительный, его мотивы не совсем

ясны и этого достаточно. Его не наказывают, но он отправлен в дальний угол их