Эльф из Преисподней. Том 3

— Она ведь твоя вещь, родич, — ухмыльнулся Зевулон, обрывая меня, — Таскаешь её за собой, надолго не отпускаешь. Когда забрали, пошёл вразнос. Я думал порезать её перед тобой, после того как наиграюсь с твоим телом. Однако ты поразительно несговорчив.

Не выдать беспокойства. Не выдать страха. Не выдать…

Гончая кашляюще рассмеялась. Ну, конечно, она ведь тоже читала эмоции.

— Предлагаю постоять на месте, не то один мой приказ, и она лишится головы. А так, может, и отпущу её. Смертные меня не заботят. И не заводят.

Ах вот оно что. Если я не закончу схватку одним ударом, он отдаст приказ, и сестре конец.

— Ты совсем помешался, если думаешь, будто вещь стоит смерти.

— А как ты будешь жить оставшиеся минуты, зная, что потерял вещь? Ощущения не из приятных ведь, а?

Он был прав. Не из приятных.

— Может, я даже не убью тебя. Преподнесу как подарок. Да, так будет веселее.

И минотавр отбросил секиру, которая, приземлившись, оставила в камне вмятину.

— У дьяволов есть интересные фокусы, — сказал полубык, — и я покажу тебе один из них.

Он уставился на меня тяжёлым взглядом. Меня будто прессом сдавило: демоническую суть потянуло из тела… куда? Перед глазами зарябили проблески изображений, образов, символов.

Лабиринт. Меня засасывало в лабиринт, выстраиваемый Зевулоном. Ментальная ловушка? Чем сильнее я отбивался, тем более цепкими, проворными становились призраки, образующие бесконечные узкие коридоры.

Этот ублюдок угрожал мне. И он собирался убить Лютиэну. В мирные намерения гончей я не верил ни на грош. Зевулон был из той породы, что всегда убивает лишних, а лишними для него были все, кроме него самого… и, может, его повелителя.

Он угрожал мне. И моей вещи. Моей эльфийке. Ладонь сжалась на рукояти Воли Небес, и пришло блаженное опустошение. Я будто наблюдал за собой со стороны. Та рассудительная, охотничья часть меня, что я не люблю выпускать наружу из-за природного милосердия, взяла контроль.

Она ужала демоническую часть, давая божественным токам беспрепятственный путь к Тхуан. Ухватилась за жгучее, болезненное чувство, что возникло, когда я увидел сестру, и вытянула из него ядро. Это ядро перетекло к клинку, который, внешне не изменившись, казалось, был готов взорваться от избытка силы.

Я ощущал, как уплываю всё дальше. Меня затягивало в лабиринт минотавра. А то, что появилось на моём месте… Вряд ли Зевулону понравится знакомство.

Я ведь был значительно старше него. И напичкал свой разум кучей сюрпризов.

Мгновение отпечаталось на подложке сознания. Усталая улыбка гончей, уверенной в победе. Непонимание толпы, которая видела лишь внешнее. Ужас Лютиэны и Дженни. Разочарование и страх Верилии.

А потом я шагнул к минотавру. С такой грацией преодолел его контроль над пространством, будто его и не было. Смял бытие так, чтобы оказаться прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки. И с лживой неторопливостью вонзил острие Воли Небес в грудь минотавра. Не в сочленение. Туда, где доспех толст и укреплён наиболее.

Защита не помогла. С показной лёгкостью Тхуан погрузилась в тело до крестовины. Я рванул клинок вниз, и он скользнул, подчиняясь скорее намерению, чем движению. Зевулон завыл, упав на колени. Воля Небес разрезала не только материальное тело. Она сжигала демоническую сущность. А это было куда болезненнее, чем любой ущерб оболочке. Истинным зрением я видел, как распадается фиолетовый туман, сокрытый в плоти дьявола.

Кровь капала с эфеса, от неё на камне оставались тёмные пятна. Я подвигал клинок, расширяя рану, отчего наружу хлынули массивные внутренности минотавра. С такой охотой, будто им давно хотелось погулять. Вой гончей перешёл в душераздирающий стон. Она рухнула, как поваленное дерево. Упала на спину, машинальными движениями зачерпывая кишки. Угасающие потряхивания воли я погасил едва ли не со скукой.

— И стоило оно того? Бегать на побегушках Карнивана?

Давление на разум исчезло. А вот свинцовая усталость никуда не делась. Но я пересилил себя. Забрался на грудь Зевулона и посмотрел в тускнеющие глаза. Сильно пахло свежими потрохами. Это навело меня на мысль. Я нагнулся, отыскивая во внутренностях минотавра интересующий меня орган.

— Я мирный демон, ты меня знаешь, — сказал я отсутствующим тоном, — Но я не люблю угроз себе и моей вещи.

С этими словами я нанизал сердце полубыка на Волю Небес и потащил. Что-то липко чавкнуло. Пульсирующий, покрытый венами и какой-то слизью комок плоти прыгнул ко мне, едва не ударив в лоб. Я стащил его с меча — тяжёлый — и показал Зевулону.

— Утащи этот образ с собой в безвременье.

Он не ответил. Был мёртв.

А я продемонстрировал сердце толпе, взорвавшейся ликованием. Камбрионы ценили красивые моменты, если те были связаны со сражениями. И они оказались сообразительными малыми, так что тут же развязали путы на Лютиэне. За это я решил, что дам им жить.

Ведь не их вина, что какой-то придурок приказал им напасть на меня? Тем более что без их шаманов мне не открыть проход. А потом будет не до зачистки племени голодранцев.