Эльф из Преисподней. Том 2

— Свои собственные сны? Оригинально.

Если бы я задумал посвятить тётушку в подробности своей истинной природы как демона Малдерита, то объяснил бы ей, что духи — это крайне отдалённые родственники демонов. Где мы — чистая потенция, там они — это сон изменчивости, кристаллизировавшееся непостоянство.

Но это потребовало бы слишком долгого экскурса в основы мироздания.

Закончив намыливать спину Фаниэль, я омыл её и легко коснулся локтя, призывая поднять руку. Она повиновалась, расслабленная рассказом и моим умеренным поведением.

В этот раз я повёл полотенце от верха бедра к подмышке. И там, в начале внутренней стороны плеча, у самой впадины, ведущей к груди, притаилась крошечная татуировка, едва заметная на фоне своих извилистых, змееподобных братьев.

Циркуль и наугольник, чьи кончики соприкасались, создавая из совместной фигуры вытянутый ромб.

— Расскажи подробнее об индейцах, которые жили здесь, — сказал я, смывая мыльную пену.

— О могиканах? Это конфедерация племён алгонкинской группы, той самой, что подмяла под себя большую часть Востока. Она была наголову разбита Триумвиратом, её остатки рассеялись среди дальних алгонкинов, поддерживая в них тлеющий дух реваншизма. Однако последняя крупная стычка между ними и Триумвиратом случилась больше века назад. С тех пор этот постоянно затухающий и разгорающийся конфликт превратился в развлечение высших чинов военной ветви Триумвирата — эт’Иильубер. Они обожают говорить на званых вечерах, как здорово было бы покончить с угрозой нашествия… Зануды.

На шелковистой коже тётушки чернела крошечная метка принадлежности к русской инквизиции. Или нет? Я мог бы спросить у Петра чуть позже. Незачем пробуждать в Фаниэль нездоровый интерес.

Тем не менее открытие было важное. Тётушка не чуралась работать с людьми. Ошибки молодости? Или она хотела, чтобы все думали, что она заодно с русскими?

Когда я закончил, Фаниэль развернулась и обезоруживающе улыбнулась.

— Ты так мастерски подделываешь интерес к индейцам, что я близка к тому, чтобы купиться на это. И ты действительно потёр мою спину. Наверное, я должна отблагодарить тебя?

— Твоя очередь, — кивнул я и предоставил свою спину умелым рукам эльфийки.

— Тоже вариант, — согласилась она и взяла другое полотенце.

— Кто был главой могикан на момент окончания войны?

— Лекция по истории продолжается? Секунду… Кажется, вождь по имени Вождь.

— Как-как?

Имело ли странное сдвоение Гувберта что-то общее с традициями краснокожих?

— Такие уж имена у алгонкинов. Хотя согласна, что зря дала перевод, это сбивает. Буду держаться транслитерации и обзову его Аннавоном.

— Так, значит, могиканин по имени Аннавон заключил мир с Триумвиратом.

— Попытался. Но трудно говорить о мире, когда к твоему горлу приставили клинок, — беззаботно отозвалась Фаниэль, приникнув ко мне. Полотенце прилипло к спине и поехало вниз без участия рук тётушки — её ладони лежали на моих плечах.

Особая магия, в которой упругость сочетается с большими размерами.

— Кто на кого здесь покушается?

Полотенце резко взлетело вверх, и в правое ухо прошептали:

— Если долго не точить лезвие, оно затупится. Если долго не тренироваться…

По позвоночнику промчалась огненная волна.

— Тебе подарили Петра.

— Он скорее под землю провалится, чем попросит разрешения потереть мне спину. Я работаю над этим, но он вечно находит способ сбежать от меня. А ещё в мой сон влезла девчушка, которая настойчиво потребовала держаться подальше от её последователя.

Эллеферия смогла провернуть такой трюк? Набирается сил.

— И ты согласилась?

Напор сзади ослабел. Полотенце вновь поползло вниз. Сильные пальцы эльфийки принялись мять мою кожу. Массаж оказался очень кстати.

— Намекнула ей, что у меня есть парочка ловушек для духов, которые при некоторых модификациях сработают и на ней. Она растерялась и сбежала.

— Грубо.

— Эффективно.

— Вернёмся к могиканам. Аннавон хотел договориться с Триумвиратом, но у него не вышло. А посредником на переговорах был Людвиг ван Ранеховен?

Лишь краткая пауза выдала перемену в настроении Фаниэль. Голос её остался игривым, дыхание не сбилось, даже не остановилось продвижение полотенца. Когда тётушка хотела, она могла быть собранной.

Но эта мимолётная остановка сказала мне всё. В истории могикан и ван Ранеховен крылось большее, чем казалось на первый взгляд.

— Может быть, из тебя выйдет лучший лектор, чем из меня, — фыркнула эльфийка.

— У тебя есть то, чего никогда не будет у меня: свидетельство из первых рук. Ты была знакома с Людвигом?

— М-м-м… Не припомню. Разве что видела его на званом вечере однажды — мельком. Он не любил пышных сборищ.

— Что случилось с Людвигом после капитуляции могикан?