Экзотеррика. Роботы Предтеч

Следующая звезда тоже была красным карликом низкой светимости, окружённая одиннадцатью планетами, первые три из которых, самые близкие к светилу, были исполосованы гигантскими шрамами и покрыты пылью. С момента атаки на них прошло уже полста миллионов лет, но мелкодисперсная пыль всё ещё не осела на материки планет, переносимая широтными ветрами. Ничего технологического, никакой инфраструктуры на них не сохранилось. Беспилотники передали сотни видеорепортажей из глубин их атмосфер, и не только первых, но и самых дальних от звезды, и эксперты сделали вывод, что и здесь ничего ценного найти не удастся.

На двух планетах – четвёртой и шестой – отыскались свежие шрамы, говорившие, что кто-то побывал в системе до «Тёмного стрелка», и Алилайя обсудил находку с Длинноруким, пригласив на линию Христо Продака и Хасана Кабиха.

Случилась интересная пикировка между экспертами.

Один утверждал, что следы оставляет «робот судного дня», внезапно проснувшийся от миллионолетней спячки и начавший отрабатывать рабочую программу – ответный удар по врагу, уничтожившему хозяев робота. Второй называл его «боевым дроном» типа джинн или моллюскор, с которыми уже стакивались люди. Доводы обоих оказались достаточно близки, и выбрать чью-то идею главной было трудно. У Алилайи появился соблазн дать неизвестной боевой машине турецкое название «коркутуцу йок эдици», что на английский переводилось как «ужасающий разрушитель», но он передумал и предложил называть его проще – киллерботом. Хотя ни то, ни другое имя наверняка не вызвало бы восторга у предполагаемого укротителя или «коуча» этой машины, кем когда-то для Копуна стала русская красавица Диана Забавная.

Мимолётно подумав об Олеандре, Алилайя отдал приказ капитану двигаться дальше.

Планет в этой системе было много, поэтому на изучение каждой потребовалось больше времени, чем для осмотра первых двух звёздных «бусин ожерелья». Пришлось не только запустить к ним все беспилотные зонды, но и самому кораблю поучаствовать в обследовании самых перспективных. Особенно долго возились с пылевыми хвостами, оставшимися от разрушенных планет. Было понятно, что враг их обитателей уничтожил самые потенциально опасные центры цивилизации, а по колониям на оставшихся планетах удары наносились точечно и не столь мощные. Хотя от поселений на их поверхности, кроме двух газовых гигантов, остались лишь гигантские кратеры и астроблемы.

Учёные экспедиции хотели обследовать и большие планеты, не уступающие по размерам Урану и Нептуну в Солнечной системе, состоящие из газов, их соединений и воды, но дроны «Тёмного стрелка», погрузившись на сотни километров в глубь плотных атмосфер, стали слепнуть и ничего существенного не обнаружили.

Всё это время Длиннорукий занимался одновременно и пограничной разведкой, ожидая появления русского корвета, что отвлекало от работы и экипаж «Стрелка». Но не заниматься этим делом было бы неправильно, тем более что, по слухам, Алилайя относился к типу людей, жестоко преследовавших тех, кто их подвёл, и обманывать «пашу» не стоило. С облегчением полковник вздохнул лишь после того, как экипаж получил приказ «пахана» следовать дальше.

Конечно, поиск артефактов в этой системе был проведён слишком торопливо, чтобы найти иголку в стоге сена – что-либо по-настоящему ценное в развалинах, однако главного в ней не было – схрона с «дроном мёртвой руки» или по крайней мере с военной базой. Всё, что когда-то не взорвал враг цивилизации, добил неведомый разрушитель, явно проследовавший мимо совсем недавно. Зачем он это делал, понять было трудно, а ксенолог Христо Продак, кроме сентенции – логика ксеноморфов допускает любое нелинейное отклонение, – ничем не мог помочь экспедиции.

Продака вызвал в рубку Алилайя, наверное, для подчёркивания пущей важности своего положения, и попросил раскрыть своё определение деятельности ксеноформов «человеческим языком».

Круглый (так с турецкого на линкос переводилось его прозвище Каверенджи) явился в пост управления вместе с Хасаном Кабихом, с которым неожиданно сошёлся во время копания в мусоре на разрушенных планетах, и на вопрос руководителя похода ответил таким пространным рассуждением, что даже его напарник Кабих с интересом посмотрел на него, а потом перевёл взгляд на Алилайю, чтобы оценить его реакцию.