Костя несколько раз перечитал абзац. И когда только Балакирева научилась так связно формулировать свои мысли? Даже сам Костя, будучи руководителем отдела и зная нормы деловой переписки, иногда допускал ошибки в письмах, ставил, где не нужно, скобочки, а периодически забывал добавить «С уважением, Константин Викторович», за что его ругал Фатьянов.
Костя выключил зажигание. Тьфу, руки трясутся, надо успокоиться, прежде чем ехать.
На этом сообщение оборвалось. Костя, захваченный врасплох неожиданным когнитивным искажением, из-за которого ему показалось, будто он не в салоне автомобиля, а в безобразной железной коробке, стремительно тонущей в холодных темных водах, растерянно огляделся — да нет же, он в автомобиле, вот и «елочка» (почему-то вспомнилось из школьной программы «о танненбаум, о танненбаум») мотается на зеркале заднего вида, а за окном улица, и никто не тонет.
И в этот не самый приятный момент пришло новое оповещение. Видимо, Елена Витальевна собралась с духом, покурила, держа тонкую сигарету в длинных пальцах с роскошным маникюром, пальцах, унизанных перстнями, как и у Векс… ох, черт…
Темные силы… То есть Балакирева едва ли не прямым текстом намекает, что…
Костя снова включил зажигание. Засветилась синим приборная панель. И тут — у Кости душа чуть не ушла в пятки, он готов был открыть дверь и убежать куда глаза глядят — кто-то резко постучал в боковое стекло. Неестественно тонкие узловатые пальцы, стук-стук-стук, слишком легкая барабанная дробь — это не может быть человек это призрак призрак призрак старуха с косой или что это спасите кто-нибудь я сейчас умру от страха — и Костя не сразу понял, что никакая это не старуха с косой, а просто ветка, колеблемая настырным октябрьским ветром, постучалась в окно. Но ветер перестал. Отпустило.
Темные силы, говорите. Что ж, если Роберту Векслеру так нравится этот мистический образ, а все окружение ему подыгрывает, то кто он, Костя, такой, чтобы идти против течения. Пожалуй, стоит завтра зайти в ювелирный и прикупить парочку перстней с ониксом.
Костя мог бы выдохнуть, успокоиться и просто понаблюдать за тем, что будет происходить дальше. Но была одна вещь, которая, точно двадцать пятый кадр, все время бултыхалась где-то на обочинах сознания и не давала спокойно жить. Воскресенск-33 застрял во времени, как муха в янтаре. И если раньше Костя все время использовал эту фразу лишь для того, чтобы показать, как безбожно городок отстал от жизни, то теперь стало понятно, что Воскресенск-33 и в самом деле застрял. Время здесь будто бы остановилось. Иногда Костя забывал, какой сегодня день недели, какое число какого месяца, а когда смотрел на экран смартфона, то удивлялся, словно в первый раз, и все никак не мог привыкнуть, что несколько дней подряд могло быть десятое октября, и целую неделю могло длиться одиннадцатое октября, а что до двенадцатого октября, то двенадцатое октября могло длиться вечно, но никто этого не замечал.