Эксперимент RK800 (СИ)

– Майлз! – хриплый крик вырвался из груди, растворившись в снегопаде белым паром.

Все еще сохраняющий силы последний солдат, которого я приняла за бессознательного, держал поднятую руку с пистолетом. Выстрелы прозвучали так резко, так незаметно, отчего внутри образовалась едкая дыра. Некий девиант в синей полицейской униформе и с голубой повязкой на плече выстрелом из винтовки добил патрульного. Андроид виновато перекинул взор с меня на лежащего Майлза, после чего, отбросив винтовку, скрылся среди брошенных машин.

– Майлз… – шепот рассеивался, терялся в воцарившейся тишине. Я видела, как девиант пытается осмотреть повреждения, и его неумелые движения отзывались в груди надеждой. Не хотела я видеть его таким же обездвиженным, как лежащие рядом пристреленные машины.

Осколок под сдавленный хрип был вытянут из ноги. Крови было мало, что говорило о целостности крупных сосудов, но режущая боль не давала в полной мере встать и подойти к другу. Оставалось только ползти.

Красные пятна пропитывали плащ и белый снег, оставляя за собой следы. Я как раненный волк, загнанный в угол. Все стараюсь вернуться в свою стаю, к своей семье, при этом не имея возможности зализать рану или хоть как-то оторваться от преследователей. Даже сквозь шум ветра можно было слышать далеко разносящиеся крики и выстрелы из соседних районов. Рация на теле одного из солдата скрежетала, призывая хозяина к ответу.

– Майлз… – наконец, сквозь слезы я смогла добраться до машины, что непонимающе смотрела мне в глаза. Он словно пытался понять, почему я здесь, и, главное, я ли это вообще. Пуля не прошла на вылет, что уже радовало, однако учитывая вялые движения андроида, системы биокомпонентов были задеты.

– Что ты здесь делаешь?

Я игнорировала и боль, и изумленный голос девианта. Злобно стискивая зубы, разрывала ткань куртки и рубашки. Полностью целый подтянутый торс радовал, придавал надежды, но понимание того, что пуля зашла со спины и осталась внутри намекало на поврежденный насос. Иной причины, почему выстрел не пробил его насквозь, и быть не могло.

– У тебя кровь… – Майлз обеспокоенно желал подняться, чтобы осмотреть мою рану ближе, но под действием моих порывистых движений и собственного бессилия тут же повалился назад, теряя черную кепку.

– Не двигайся!

Приказного тона хватило только на долю минуты. Скрежет рации не дает ему спокойно лежать, потерянно осматривая падающий снег. Я же, ощущая нехватку воздуха в истеричных легких, вовсю тянула к себе расположившийся рядом труп машины. Увы, живот той был поврежден.

– Я же сказал тебе уезжать, – бормотал приглушенный голос, от которого сердце отдавалось болью. – Дженнифер, ты должна уехать…

Его слова уносил ветер, и я этому радовалась. Старалась сосредоточиться, прилагая максимум оставшихся сил для того, чтобы дотянуться до очередного механического трупа. Надежда блеснула в каре-зеленых глазах – эта машина отключилась из-за пули в лоб.

– Дженнифер…

– На кой черт ты это сделал?! – я буквально шипела, сверкая яростными глазами. Насос был спешно вытащен из мертвого андроида, после чего я дала себе лишь секундную паузу для успокоения нервов и трясущихся рук. Воображение словно назло рисовало самые жуткие повреждения в виде разорванных полностью «сосудов», при которых биокомпонент окажется ненужным. – Сказала же, не лезь к ФБР!

Дрожащие пальцы заставили брюшную полость едва дергающегося девианта раскрыться. Он смотрел в мои глаза, всякий раз делал так при манипуляциях с его телом, и меня всегда это раздражало, но не сейчас. Сейчас мне хотелось, чтобы он смотрел осознанно, фокусируя взгляд на лице, а не на вселенской бесконечности, сквозь пелену снега.

Ужасы остались лишь в воображении. Там им и место. Пуля и впрямь разбила насос, при этом оставшись в толстой стеклянной оболочке. Пролитый на внутреннюю часть брюшины тириум начинал неизбежно высыхать на воздухе, просачиваясь сквозь щели в стекле. Из всех «сосудов» поврежденным был только один, и его срочно требовалось закрыть.

Скрежет из рации на мгновение сменился тусклым голосом мужчины. Мы оба замерли, испуганно глядя на лежащего солдата, с портативного устройства которого слышались крики и выстрелы. Вскоре сквозь ветер донеслась громкая ругань вперемешку с «Твою мать, Дони, я щас приеду и накостыляю тебе по полной». Только подмоги в белой экипировке нам не хватало…

– Дженнифер, послушай, – голос Майлза отрезвил так резко, что насос едва не вывалился из дрогнувшей руки. Боль в бедре начала затухать под воздействием холодного ветра и общей дрожи, и я даже удивилась, как быстро вдруг заработали мыслительные процессы. Одна из моделей линии AX400, у которой и был отобран ранее насос, смотрела вверх, пронзая взглядом пространство. Ее волосы были заколоты невидимками. – Оставь меня немедленно, езжай домой и…

– Скажешь еще хоть слово, и я из тебя принтер сделаю.

Это не была шутка, это была вполне себе реальная угроза. Глаза Майлза от этого жесткого тона потеплели, точно он пытался понять, насколько далеко готов пойти человек ради машины. Далеко, Майлз. Очень далеко.