Экспедиция

Кнут хотел бы, чтобы Терье попридержал язык, во всяком случае, чтобы он не поощрял Карстена в его наивных иллюзиях – тот всё ещё надеялся, что экспедиция выйдет из этого кризиса победительницей. Но Терье продолжал разглагольствовать:

– Мы должны быть реалистами. К тому же мы ещё должны дотащить Мадса, и вряд ли нам светит удача. Во всяком случае, шансы очень малы. Если бы мы были одни, например, ты и я, Карстен…

– Какая бестактность, – обиделся Карстен и опустил глаза вниз. – То, что ты сказал о Мадсе…

Раньше они каждый вечер старались найти что-нибудь позитивное, о чём можно было бы поговорить. На этот раз они слишком устали, и им пришлось сглаживать многие острые углы. Терье наклонился и так резко выключил примус, что тот выпустил кольцо серого дыма. Карстен выругался, повернулся спиной и лёг в спальный мешок к самой стене. Мадс уже спал, откинув голову с открытым ртом назад. Струйка слизи сбегала по его бороде. Время от времени он вздыхал и издавал шипящие зловещие звуки.

Кнуту это претило, но у него не было иного выбора. Ему пришлось лечь в тесном соседстве рядом с Мадсом. Несмотря на это, он мгновенно уснул, буквально провалился в сон. Так что он даже не вполне проснулся, когда кто-то начал ползать по палатке. Вероятно, кому-то понадобилось выйти по неотложным делам.

Зато в следующий раз он проснулся от тишины. Именно от тишины. Тишина как будто оглушала и давила на барабанные перепонки. Но в палатке всё-таки раздавались некоторые звуки – например, Карстен вовсю храпел, а Терье ворочался в спальном мешке. При этом Кнут стал бы отрицать, если бы кто-нибудь вздумал указать на его чувствительность. И он никогда не боялся темноты. Правда, два или три раза за последние годы он получал своеобразные предупреждения о том, что с ним произойдёт в ближайшем будущем.

Скользкое предчувствие надвигающейся опасности не давало ему уснуть. Снаружи было сумеречно, темнота плотно прижалась к стенам палатки. Он сел. Попытался протиснуться к выходу, не задев Мадса, который лежал рядом с ним. Сделал несколько шагов за палатку, в холодную расщелину. Расстегнул штаны и окрасил жёлтым цветом круг снега перед собой. Ощущение мрака и пустоты захлестнуло его, и это чувство оказалось сильнее всего того, что он ранее переживал.

Так больше продолжаться не может. Сегодня их должны эвакуировать. Он заполз внутрь палатки, взял с собой примус, который Терье перед сном довольно предусмотрительно оставил у входа. В палатке стоял ледяной холод, казалось, что внутри холоднее, чем снаружи. Кнут немного повозился со смесью для розжига, много раз накачивал примус, чтобы поднять давление в резервуаре. Наконец в горелке появился огонь. Тепло распространилось по палатке, свет от пламени отбрасывал нежный отблеск на лица спящих участников экспедиции.

Кнут снова вылез, принёс чистый снег в котелке для воды. Он оглянулся на радио, которое стояло молча, отключённое, на пластиковой подставке, взгляд его скользнул по винтовке, которая находилась рядом с выходом из палатки. Пора было заступить на вахту, чтобы не прозевать белого медведя, но призрак белого медведя никого не беспокоил. Они по-прежнему спали, и он снова заполз внутрь. Он собирался разбудить их, но бросил взгляд на Мадса. Он напрягся и протёр глаза, слипающиеся от боли. Он не поверил тому, что увидел, надеясь, что он ошибся.

Серо-бледное лицо Мадса застыло в гримасе. Он даже не шевельнулся с того момента, как Кнут проснулся. Губы посинели и прижались к зубам. Ледяная аура окружала его.

Глава 27. Arcanum [67]

Посреди палатки шипел примус. Снаружи из внешнего мира не доносилось ни звука. Несколько секунд Кнут сидел не двигаясь. Он всё тянул время, ему не хотелось будить тех двоих и посвящать их в эту непостижимую устрашающую тайну. Вероятно, крошечная надежда всё же остаётся, может быть, он ошибался. Он прополз вдоль стены к Мадсу, он всё ещё надеялся, что у Мадса просто свело зубы. Но прежде, чем он протянул руку, он уже знал, что дотронется до холодной, как окружающий их лёд, кожи. Мадс, должно быть, умер несколько часов назад. Лицо его затвердело и застыло в последней судороге.

Кнут почувствовал за спиной какое-то движение. Карстен проснулся и сел. Вытянул руки над головой, он был в пятнистой шерстяной рубашке, которую надевал на ночь.

– Чудесно. Всё же иногда я реагирую на запах овсяной каши, я так проголодался.

Он улыбнулся Кнуту.

– По-моему, ты в первый раз проснулся раньше всех нас. Вот видишь, значит, тебя всё-таки уже можно считать равноправным членом экспедиции.

Терье лежал в спальном мешке ближе всего к примусу, наружу торчали только чёрные пряди волос. Он осторожно сел и откинулся назад к стенке палатки.

– Какая роскошь – проснуться в тёплой палатке к завтраку. Сегодня я хотел бы только кофе и пару кексов.

Ночь накануне с её распрями отодвинулась на второй план и начала забываться.

– Мадс всё ещё спит? Пусть спит сколько влезет.

Карстен скатал спальный мешок и сложил его у стены палатки.

– Нет, – ответил Кнут. – Мадс не спит.