Экспедиция

Другие реагировали иначе, не так, как я. Камилла и Мадс согласились с Карстеном в том, что невозможно найти спонсоров, если с логистикой что-то не в порядке. Экспедиция должна иметь какой-то смысл и обрести какие-то реальные очертания. Мы должны продемонстрировать, что у нашего путешествия есть цель, что у нас есть собаки, снаряжение и конкретные варианты возвращения с Северного полюса. Свейна назначили ответственным за собак и за сани, личное снаряжение и продукты для экспедиции обещали предоставить спонсоры. Вертолётный транспорт был последним звеном в этой цепочке. Если бы Карстен не подписал контракт с «Эйрлифтом», мы не смогли бы получить необходимые разрешения от губернатора. Неужели я не понимаю, что это условие решило судьбу всей экспедиции?

Я сказала: я не понимаю, как можно подписывать контракт на восемь миллионов крон, когда у нас нет собственных средств. Действительно ли «Эйрлифт» одобрил подпись Карстена, не получив ни аванса, ни банковских гарантий?

Карстен выглядел немного смущённым. Он обещал внести задаток – четвёртую часть суммы контракта. Сумма должна быть переведена не позднее чем за три месяца до отъезда. Теперь, когда с логистикой всё в порядке, он совершенно уверен, что сумеет обеспечить нам поддержку. Если предполагаемый спонсор позвонит в «Эйрлифт», чтобы проверить, то там подтвердят, что они подписали договор о транспорте. Считай, что разрешение губернатора у нас уже в кармане.

Мадс наклонился вперёд и попытался поймать мой взгляд.

– Вот как на самом деле обстоят дела, – сказал он.

Именно в такой ситуации Карстен мог показать, на что он способен. Поэтому он, а не Мадс, был начальником экспедиции. У того не хватало необходимой отваги, он мыслил так же, как я, и отступал. Мне следовало бы знать, что он во всём полагается на Карстена, умевшего преодолевать все препятствия. Мадс верил, что он и теперь всё преодолеет.

Я была потрясена. Мысленно возвращалась назад, к нашим решениям и поступкам.

Миновало лето. В Осло стояла дождливая хмурая погода. Свейн был в Фемуннсмарке[50] и натаскивал собак, Мадс и Карстен занимались треккингом в Эстмарке и готовились.

Заблаговременно накануне срока первого платежа пришло письмо из «Эйрлифта». Они посылали запросы – как бы они хотели, чтобы было упаковано снаряжение, об условиях страховки, а также прилагали списки запрещённых товаров. Они сообщали также, что заправочные станции находятся на Малом Столовом острове[51]. Они вежливо напоминали о сроках внесения депозита.

Миновал сентябрь. Но новые спонсоры так и не появились. В октябре и ноябре стало холодно, начались ранние снегопады. Тон писем со Шпицбергена становился всё резче. Но Карстен никак не мог найти кого-нибудь, кто мог бы обеспечить финансирование. Поставщики экипировки и другие спонсоры помогали с билетами на самолёт, электроникой и камерами, но этого было недостаточно. Нужны были живые деньги. Ситуация становилась всё более серьёзной, а ведь поначалу все были настроены очень позитивно и исполнены ожиданий. Для нашей рекламы фотографии экспедиции теперь тиражировались во многих буклетах. Даже в наших семьях сложилось впечатление, что мы всё хорошо и основательно подготовили. Карстен бродил с застывшей гримасой, как на рекламном плакате, выслушивал все похвалы и принимал все знаки поклонения. Но глаза выдавали его. Он боялся.

В последний момент, когда Карстену уже пришлось бы бросить карты на стол и признаться «Эйрлифту» в том, что у него нет денег, пришло письмо от Терье Кремера из Тромсё. Он узнал об экспедиции из статьи в еженедельной газете и желал бы принять в ней участие. За завтраком Карстен встал из-за стола, обошёл его и в восторге вцепился себе в волосы. Завопил, что этот Кремер возьмёт на себя часть расходов. Он сказал, что это настоящее чудо.

Я поинтересовалась:

– Неужели кто-то на самом деле пожелал стать участником экспедиции на лыжах к Северному полюсу?

Но с моей стороны это был лишь робкий вопрос. Воля и энергия отстаивать собственную точку зрения покинули меня. По ночам я плохо спала, у меня постоянно болел желудок. Каждый день я подсчитывала, сколько дней осталось, но не до отъезда, а до того момента, когда экспедиция в лучшем случае достигнет Северного полюса. Только тогда я могла бы рассчитывать вернуться к обычной жизни.

Карстен не понимал, почему я так переживаю из-за финансовых проблем. Он словно защищался своей твердолобой самоуверенностью, которая ослепляла Камиллу и Мадса. В последний момент, до того как скандал стал достоянием общественности, он внезапно получил гарантии. У экспедиции появился новый спонсор, который собирался внести наличные деньги. Я не могла в это поверить. Ничего не поделаешь, меня уже не переделать – возможно, со мной не всё в порядке, но что-то во мне мешало восхищаться и гордиться Карстеном. Кто он такой, этот Терье Кремер? Ведь никто из нас его не знал. Я буквально умоляла остальных хотя бы встретиться с ним, прежде чем принимать какое-либо решение.