Экспедиция

Он огляделся в поисках решения и вспомнил, что когда-то слышал: такая же ситуация однажды возникла в Ню-Олесунне, когда люди не знали, что делать – кругом лёд и шторм и полыньи отрезают путь к спасению. Он протянул руку к Мадсу и спросил, нет ли у них каких-нибудь верёвок в одной из коробок? Нет, верёвок нет. А запасная одежда? Да, в его личном рюкзаке припасены свитер и пара непромокаемых брюк. Одежда для выживания оказалась в рюкзаке Кнута.

«Конечно, – подумал Кнут, – как же я мог забыть об этом?»

Он сел на один из ящиков и натянул на себя резиновый костюм. Он стал жёстким от холода, а его ботинки и одежда пропитались морской водой. Кнут тратил драгоценное время на борьбу с одеждой, засунул руки в холодные перчатки, чтобы затянуть молнию с водонепроницаемым резиновым краем.

Наконец Мадс понял, что нужно делать. Они связали свитер и непромокаемые брюки в один узел с анораком. Кнут обвязал один конец верёвки вокруг пояса Мадса, а сам придерживал другой конец. Сделал короткий шаг назад, от полыньи, и прыгнул.

Глава 12. Отсрочка

Карстену удалось преподнести отсрочку экспедиции как что-то позитивное, практичеки героическое. Он убеждал прессу и спонсоров, что путешествие на собачьих упряжках к Северному полюсу принципиально отличается от той поездки, которая первоначально планировалась.

Участникам понадобится больше времени на подготовку. Кроме того, всем придётся съездить на Шпицберген в тренировочный лагерь и заключить контракты о покупке собак. О первом нам твердили уже не один месяц, а второй пункт он просто взял с потолка. Но никто из нас не стал с ним спорить.

Он умудрился продать эксклюзивные права, чтобы оплатить расходы на тренировочный лагерь на Шпицбергене. Камилла не могла скрыть своего разочарования. Она считала, что именно она должна писать статьи и репортажи об экспедиции. Лично меня шокировала денежная сумма, которую согласился заплатить журнал «Досуг и Спорт». Всего лишь за ночь на счёт экспедиции поступила солидная сумма, причём учтённая, как и положено, в налоговых органах.

Проблема была временно решена, и я сказала, что готова вести отчётную документацию с тем, чтобы затем юридическая фирма Мадса провела аудит. Так мне поручили частичную ответственность за экспедицию. Во всяком случае, тогда я так считала.

Подготовка к поездке в тренировочный лагерь подтолкнула нас к более реальным и активным действиям. Экспедиция начала обретать чёткие контуры. Словно Карстен только сейчас понял, что поездка на Северный полюс должна и в самом деле состояться. Авиабилеты и бронирование отеля на Шпицбергене пробили колоссальную брешь в нашем бюджете, но зато даровали нам ощущение прогресса.

Рано утром в конце февраля мы отправились в путь из Осло, навьюченные рюкзаками и ящиками, с упаковками спортивной одежды, снаряжения и провианта. Свейн приехал из Аскера и встретил нас в Гардермуэне[42].

Репортёр и фотограф из журнала «Досуг и Спорт» сами оплачивали свой проезд и должны были приехать на Шпицберген несколько дней спустя. Они и раньше не раз имели дело со спонсируемыми экспедициями, поэтому были хорошо осведомлены о хронической денежной недостаточности, которая наблюдается перед отъездом.

На промежуточной посадке в Тромсё журналисты просветили Карстена насчёт того, что судьбы полярных героев складывались по-разному. Его встречали корреспонденты обеих местных газет. Также его просили дать интервью для радио. Карстен был настроен позитивно. Обычно крупные газеты в Осло задавали ему вполне деликатные вопросы, так что для него конкретные и острые вопросы в Тромсё стали сюрпризом. Именно в этом городе Норвегии сконцентрировались фундаментальные знания об условиях жизни в Арктике.

Журналисты поинтересовались, почему он не остановится на несколько дней в городе – чтобы посетить музеи, Норвежский полярный институт и Метеорологический институт Севера Норвегии, который администрирует все метеорологические полярные станции?

Карстену пришлось импровизировать. Разумеется, экспедиция заинтересована в больших знаниях о северонорвежской полярной среде. Да, он стремится завязать контакты и как можно больше времени проводить в Тромсё, когда вернётся со Шпицбергена. Мадс и Свейн буквально разинули рты от изумления. Ничего из того, что он сообщал журналистскому корпусу, не обсуждалось заранее. Экспедиция желаемое выдавала за действительное, а вместо фактов порой подсовывала откровенные фальшивки.

В конце концов мы сели на борт самолёта, который должен был доставить нас на Шпицберген.

Но если в Тромсё к нашей экспедиции проявили весьма неподдельный интерес, то в Лонгиере нас обдали ледяным равнодушием. В зале прилёта в аэропорту нас никто не ждал.

Мы стояли грустные, как потерянные дети во время школьной экскурсии, и наблюдали, как все вокруг тепло приветствуют друг друга, привычными движениями забирают багаж с ленты и уходят. Мы сдвинули свои вещи в середину зала, так, чтобы погрузить всё на тележки и вывезти свой багаж. Ведь найдётся же такси или автобус, который возьмётся отвезти нас в тренировочный лагерь?