Экспедиция

Кнут взглянул на Терье и встретился с ним глазами. К неожиданностям в принципе невозможно подготовиться, такова уж человеческая природа, но он не хотел вступать в бесцельные и бессмысленные дискуссии.

Тепло от примуса и ящик с припасами до потолка создавали атмосферу уюта в палатке. Карстен разложил овсяную кашу по кружкам и добавил изрядное количество сахара. Ему показалось, что ветер стихает. За все те пять недель, миновавших с тех пор, как они покинули Шпицберген, не было более затяжной непогоды.

– Ну и повезло же нам! – сказал Кнут.

Кстати, завтрак оказался невероятно вкусным. Кнут улыбнулся и подумал: до чего же я был голоден! Обычно он пренебрегал горячими завтраками, по утрам довольствовался чашкой кофе и иногда съедал тост.

Мадс вздохнул.

– Как же я жду нашего возвращения к цивилизации… Вот тогда-то наконец я съем огромную порцию яиц с беконом.

– А ты подумай о том, что ели в экспедициях в давние времена, – встрял в беседу Терье.

Он наполовину находился за спиной у Карстена, который явно старался держаться поближе к примусу.

– Они ели печенье и пили чай, насколько мне известно по книгам. И пеммикан[40]. По-моему, ужасная дрянь.

– А ты ел настоящий пеммикан? – спросил Кнут.

Он наклонился вперёд, чтобы взглянуть на Терье.

– Да, мой отец очень увлекается историей. Так что я знаю о пеммикане не понаслышке. Он часто жертвовал деньги в фонд Полярного музея, он – почетный член Арктической ассоциации. Я – единственный сын, и меня многому научили. В том числе и есть по-домашнему приготовленный пеммикан.

Терье скорчил гримасу и улыбнулся.

– По-моему, блюдо как блюдо, ничего особенного, – сказал Карстен. – В прошлом году в Нордстранде мы приготовили немного пеммикана. Получилось довольно жирное блюдо. Мы использовали свиной жир. На самом деле в него нужно добавлять высушенный мясной концентрат, но мы приготовили только то, что смогли купить на автозаправке… Вяленую говядину из Канады. И получилось неплохо. Мы ещё добавили разные виды сушеных ягод.

– Все прославленные полярники использовали пеммикан, – сказал Мадс. – Пири, Амундсен, Скотт[41].

– Ну и как он на вкус?

Кнуту хотелось, чтобы его вопрос прозвучал как можно более дружелюбно. Он и сам однажды пробовал пеммикан, в Музее Шпицбергена.

– Не так уж и плох, – ответил Карстен.

Он откинулся на спинку стула и вытащил трубку и табак из коробки.

– Пеммикан очень компактен, и к тому же жира в нем – от 60 до 70 процентов, так что, по крайней мере, никто не жалуется на запоры.

– Ну, насчёт этого я ничего не могу сказать.

Мадс косо взглянул на Карстена.

– Скотт жаловался на желудочные проблемы, когда он добирался до Южного полюса. Он писал об этом в своём дневнике, он выходил из палатки и подолгу гулял по льдине, чтобы избавиться от запора.

– Это потому, что они напирали в еде на галеты. Пшеничная мука, вода и соль. Они как камни. Их погружают в чай. Если что-то и закупоривает кишечник, то, конечно, галеты. Только англичане могли изобрести такую еду…

– У Пири были галеты, а он американец, – сказал Мадс вызывающе. Он не сдавался.

– Да какая разница, – отозвался Карстен.

– В любом случае, пеммикан – не самая вкусная еда.

Терье снова забрался в спальный мешок, вытащил свой дневник и начал его листать. Он считал беседу завершённой.

«Я не смогу выдержать пять недель таких разговоров», – подумал Кнут.

Он почувствовал, как клаустрофобия заполняет всё пространство вокруг.

Порыв ветра ударил в палатку с такой силой, что штанга позади Кнута согнулась. Он ослабил трос у входного отверстия и высунулся наружу. Метель ударила его по щекам и глазам. Видимость была не больше одного-двух метров. Только где-то вдалеке он смог разглядеть кусочек голубого неба. Снег был высотой не более двух-трёх метров, но, пока дует ветер, за пределами палатки нечего делать.

– Держи, пожалуйста, дверь закрытой, – сказал Карстен. – Иначе мы здесь замёрзнем.

Мадс поинтересовался, а сможет ли вертолёт в таких условиях добраться до них.

– Вполне возможно, что у них и в Лонгиере такая же погода, – сказал Карстен. – Мы должны предупредить пилотов, чтобы им удалось избежать перерасхода топлива…

– Тут уж не до шуток, – сказал Кнут. – Метеорологи получают в аэропорту ежедневные и ежечасные обновления от службы погоды из Тромсё. Так что, скорее всего, они не хуже нас знают, какая у нас погода. Да и к тому же вряд ли они доберутся до нас сегодня.

Карстен заявил, что до обеда они могут расслабиться. У него есть кипяток. Вся палатка наполнилась запахом растворимого кофе, резким и густым. Участники экспедиции сидели за столом и сдвигали к нему свои чашки, слушая, как палатка сопротивляется шторму и как трепещет на ветру её крыша.

– И всё же, что случилось с собаками? – спросил Кнут.

У них не было никакого ответа, во всяком случае, они не могли ничего добавить к тому, что он уже знал. Предположительно собаки заболели прежде, чем Свейн угодил в полынью. Если бы Свейн был здесь, то он поделился бы своими соображениями.

– У тебя есть опыт работы с ездовыми собаками? – спросил Карстен.

Кнут покачал головой: