Егор Гайдар

…К этому времени сыпалось уже все. Правда, 14 августа в одной из поездок Ельцин, отвечая на вопрос журналиста, заявил, что девальвации не будет, – «твердо и четко» (кстати, сделать это заявление его убедил финансовый блок правительства).

В тот же вечер Чубайс и Гайдар, встретив прилетевшего в Россию директора второго европейского департамента МВФ Джона Одлинга-Смита, немедленно отправились с ним на беседу в Либерально-консервативный центр на Никитской, где «хозяином» был Аркадий Мурашев. К ужину не притронулись. Обсуждение возможных мер приводило все к тем же тупикам, которые обнаруживались в ходе теперь уже круглосуточных дискуссий в Белом доме, Минфине, ЦБ.

Мартин Гилман, тогдашний представитель МВФ в России, с некоторым изумлением потом размышлял: «Оглядываясь назад, поражаешься, что два человека, не занимавшие никаких официальных постов в правительстве, решали тогда в укромном ресторанном кабинете судьбу финансов России. Возможно, на эти переговоры послали именно их, чтобы избавить членов правительства от необходимости обсуждать вслух радикальные шаги, которые никто не хотел предпринимать. Возможно, члены правительства не захотели бы говорить на эти темы с той же открытостью и откровенностью, а потом брать на себя ответственность за сказанное…»

Здесь следует сделать оговорку – конечно, и Гайдар и Чубайс находились в плотнейшей связке с членами кабинета.

Дальнейшее мы знаем. Дефолт все-таки состоялся. Здесь сошлась сразу целая сумма обстоятельств: общий, мировой кризис и паническое поведение инвесторов в первую очередь. Фатальное невезение. Ошибки (они тоже были – Чубайс говорил в интервью, что, «получив огромный кредит МВФ и техническую договоренность о первом транше, я ушел в отпуск, расслабился буквально на несколько дней, может быть, в этом есть и моя вина»). Позиция Думы, заворачивавшей раз за разом все реформаторские пакеты мер, которые были в том числе условием предоставления западной помощи. Возможно, все-таки и опоздание с девальвацией.

Дальнейшие события Гайдар описывал так: «Было ощущение очень у многих, в том числе международных инвесторов, что да, прошли самое тяжелое, что да, сделали отвратительную вещь, но в общем дальше все будет стабилизироваться. И тогда на это все накладывается решение президента отправить правительство Кириенко в отставку… Плюс к финансовому кризису мы получаем кризис власти; правительство, которое разрабатывало эту программу, вернее, отвечало за нее, – в отставке, МВФ свободен от своих обязательств… Возникает совершенно другая политическая ситуация, потому что в условиях кризиса, отставки премьера и необходимости заигрывать с тем же думским большинством, которое все сделало для того, чтобы развалить финансовую ситуацию, этому же думскому большинству на блюдечке с голубой каемочкой и приносят власть».

Да, он был раздражен. Но…

Конечно же, политически отставка правительства на фоне финансового обвала была предопределена. Здесь у Ельцина не было никаких вариантов.

Еще одна миссия Гайдара оказалась невыполнима. Но он не хотел в это верить. Отказывался понимать.

У него были самые тяжелые предчувствия. Гайдар называл возникшее на волне дефолта правительство Примакова «коммунистическим».

Впрочем, оно было, скорее, дирижистским, то есть верившим в волшебную силу государственного управления и расточительной траты денег. Пока они строили амбициозные планы по возврату государства в экономику, задумывались о запрете хождения доллара, экономическая система и бизнес оказались предоставленными самим себе. И в этих странных условиях вакуума хозяйственной власти рыночные секторы экономики начали восстанавливаться сами. Рынок, а не растерявшееся правительство, поднимал из руин экономику.

Самые мрачные прогнозы Гайдара, основанные на том, что правительство будет реально действовать в «социалистическом», популистском духе, к счастью, не оправдались. Новое правительство не действовало в этом духе.