Эгоист

На этот раз замерла Шарлотта. Не потому, что ее взору предстала его бледно-матовую атлетическую грудь с рельефными мышцами, которые она собиралась трогать.

Она снова видела повязку на правом плече и забинтованный правый бицепс, чуть выше локтя. И еще, у него на животе и на боку красовались два темных неровно-округлых синяка. И хоть по происшествию выходных бледный синяк под левым глазом и ссадина на правой скуле полностью зажили, оказывается, его били так сильно, что отметины на теле до сих пор остались.

Она коснулась одного синяка пальцами, чувствуя, как перехватывает в горле, и заглянула ему в глаза.

— Господи, тебя действительно били! — потрясенно промолвила она, боясь представить, какую боль он при этом испытывал.

Уильям нахмурился и накрыл ее руку.

— Всё уже зажило. Мне не больно…

Она надавила на его живот, и он шумно застонал.

— Лжёшь и даже не краснеешь! — произнесла Шарлотта с упрёком.

Уильям боялся потерять голову раньше времени. Обняв ее, он привлек ее к себе.

— Обожаю твои методы выводить меня на чистую воду.

— Шутить изволите, милорд?

Уильям улыбнулся и покачал головой.

— Собираюсь целовать тебя, сердце мое, целовать до тех пор, пока ты не задохнешься.

И сдержал слово. И поцеловал. Так пьяняще и безудержно, что Шарлотта едва не упала, не в состоянии удержать прямыми подгибающиеся ноги. Застонав, он поднял ее на руки, опустил на кровать и лег рядом с ней, сбивая покрывало и простыни, под которые погрузились ее ноги.

Она почувствовала, как он скидывает сапоги, которые с шумом упали на пол, разорвав тишину ночи. Шарлотта утонула в его поцелуях и хотела обнять его, но Уильям оторвался от нее, приподнялся, сбросил с себя черные бриджи и уже полностью обнаженный, лег рядом с ней, нырнув под простыню.

Шарлотта затаила дыхание, когда почувствовала его всего, когда он придвинулся к ней еще немного ближе, коснувшись волосатой ногой ее ноги. Ощутила такие части его тела, какие даже не представляла обнаружить… Как… как это возможно? Как это пряталось в его бриджах?

Он усмехнулся и перевернул ее на спину.

— Когда-нибудь я покажу это тебе. — Он поцеловал ее легко и непринужденно, сбивая с мыслей. — Как покажу и то, как бреюсь.

Невозможный, совершенно невозможный человек!

Она не могла больше думать. Обняв его за плечи, Шарлотта притянула его к себе и сама поцеловала его, начиная заново гореть. А он продолжал ошеломлять ее, потираясь о нее своим твердым, таким же волосатым, наряженным телом, от прикосновений которого в ней вспыхивали болезненные, яркие искры. По телу пробежалась знакомая дрожь, когда его теплая, широкая ладонь правой руки легла ей на грудь.

— Пожалуйста, не напрягай руку, — пробормотала она, покрывая поцелуями его лицо.

Уильям застыл.

— Господи, Шарлотта, ты еще можешь думать? — Он удивленно покачал головой. — Как же плохо стало быть я тебя целую. — Просунув ей под голову левую руку, которую укрыл каскад ее ошеломляюще длинных волос, он заглянул ей в глаза и тут же потребовал: — Не шевелись.

Шарлотта нахмурилась.

— Что?

— Не шевелись, — повторил он свою просьбу. Глаза его потемнели. Уильям сам не двигался, прижимаясь к ней своим невероятным телом, а потом скользнул рукой ниже и вновь сжал упругую, мягкую грудь. И увидел, как затуманиваются ее глаза, как раскрываются покрасневшие губы и как выгибается ее дивное тело, прижимаясь к нему с такой потрясающей мягкостью, что что-то крепкое и упоительное ударило ему в голову. Стараясь дышать, но оставаясь неподвижным, Уильям внимательно следя за ней. — Я же просил, чтобы ты не шевелилась, — укоризненно промолвил он, задев большим пальцем чувствительный сосок.

Шарлотта дернулась, подавив глухой стон, а потом… Он совершенно не ожидал того, что она сделала потом.

Опустила руку вниз, Шарлотта прикусила нижнюю губу и… весьма ощутимо ущипнула его за бок.

Уильям изогнулся так, едва не выпрыгнув из постели.

— Господи! — прошептал он, уронив голову ей на плечо. — Что ты делаешь?

Глаза ее мерцали какой-то убийственной нежностью.

— Пытаюсь доказать, что невозможно не двигаться, когда тебя так касаются. Доходчиво?

Уильям заглянул ей в глаза, увидел, как она улыбается и… И не просто задыхался от любви к ней. Она была бесподобна. Она была божественна. И он никогда не перестанет любить ее. Что бы она не решила завтра, послезавтра… Сейчас она принадлежала ему. Собиралась принадлежать ему целиком, без остатка.

— Более, чем доходчиво, сердце моё, — пробормотал он, любя ее сейчас даже больше, чем минуту назад.

Опустив голову, Уильям завладел ее губами. Она в то же мгновение прильнула к нему, обхватила его плечи дрожащими руками и ответила на поцелуй.

И снова он не просто утонул в ней. Он не хотел, чтобы это когда-нибудь кончалось. Боже, как он сумел прожить все эти одиннадцать лет в пустоте и мраке? Как мог жить, не зная ее? Едва их жизни не разминулись, если бы не та ночь. Шарлотта, его жизнь, его первая и единственная любовь.