Его птичка

— У тебя есть время меня выслушать? История длинная.

— Рассказывай.

Отхожу к кушетке, сажусь и поворачиваюсь к окну. Вспоминаю, что в тот день тоже светило солнце, да так ярко и ослепительно, как будто смеялось над моим горем. Ну конечно горе. Мне изменил любимый. Он покинул меня, а я отпустила его. И нет шанса на восстановление отношений, и существовать мне всю жизнь в серости и мраке.

Собственно, именно серость вошла в тот день в мою жизнь. Мир потерял свои краски, а каждый шаг отдавался болью в сердце.

— Ведь я знала, что это шаг не к тебе, — продолжаю я рассказывать замершему и внимательно слушающему Роме.

— Знакомо. Меня в тот день вообще накрыло, чуть в аварию не попал. Когда приехал в Питер, к скальпелю прикоснуться не мог.

Я смотрю на него, выражая взглядом, что мне очень жаль, но он качает головой и дает отмашку.

— Сначала ты.

Я начинаю вспоминать, как с дорожной сумкой завалилась домой, как терпела насмешки братьев. Но для них это нормально. Меня больше озаботила невольная улыбка на лице матери, когда я сказала, что между мной и Ромой все кончено.

— Мне как бы плохо, и твое лицо никак не выражает поддержку, — нахмурилась я и сложила руки под грудью, мрачно взирая на мать.

— Да, родная, извини, просто… В общем… Марк, Кира! — позвала она. — Сюда шагайте. Потом со своими девочками попереписываетесь.

— А что мы?

— А мы ничего, — пришли парни и уселись на диван, напротив матери, пока я так и стояла рядом.

— Ты тоже садись, у меня есть новость.

— Ты получила наследство?

— У нас будет новый папа? — притворно по-детски захлопал в ладоши Кира.

— На нас подали в суд?

— Хватит! — остановила перекличку парней мама, и я села рядом с ними, а она вдруг заметалась по комнате.

И пока она ходила, я смотрела, как легко развевается длинное, свободное платье вокруг ее коленей и бедер. Мама, от природы довольно худая, стала казаться мне поправившейся. Наверное, если не приглядываться, этого и не заметишь, но сам факт надетого балахона говорил о многом.

— Твоей матери сорок пять, — перебивает мой рассказ нахмуренный Рома.

Иногда прошу поверить в самое невероятное, но он сомневается.

— Ты будешь слушать или умничать?

Рома поднимает руки в знак того, что умолкает, и я, закатив глаза, продолжаю.

Я ляпнула тогда про залет, не подумав, со смехом. Братья, конечно, заржали, стали хохмить на эту тему, но вот по побелевшему лицу мамы я поняла, что попала в точку.

— Мама, как так-то?!

— Я поздно спохватилась, — объясняла она, заламывая руки, пока парни в недоумении переводили взгляд с меня на нее и обратно, словно наблюдая за игрой в теннис. — Думала, климакс наступил, а тут вдруг толчок в животе. Я-то его сразу узнала. Вы все в одно время толкаться начинали, помню, отец даже…

— А кто отец? — задал резонный вопрос Марк, а Кира, выругавшись, откинулся на спинку дивана.

— Охуеть, — не сдержался он снова, но на грязный язык было всем наплевать. Сейчас было важно другое.

— Он будет платить? — сразу задала я вопрос, потому что по взгляду матери поняла, что свадьбы не намечается.

— Он женат, и я не знаю его фамилии.

— Ебануться! — закричал Марк и вскочил. — Так сделай аборт! Нахрен нам это! Это же… А-а!

— А номер телефона у тебя его есть? — спросила я, стараясь, в отличие от Марка, не впадать в панику.

— Он его выключил.

— Зашибись, наша мама…

— Марк!