Его не ждали, но он приперся

Тело даже не дергается от полученных стрел, а я швыряю второй кинжал в стоящего вдалеке шамана. Тот был слишком стар и немощен, чтобы заметить меня сразу (а сам бой не длился и пары секунд), отчего он только начал свою атаку. Пляшущий в его ладони огонек, - призванный низший дух агрессивной направленности, - погас в тот же миг, как в него воткнулась сталь. Защита шамана могла бы и выдержать бросок обычного кинжала, но свой я предварительно напитал тенью, благо свидетелей этому все равно не было.

Шаг, и я оказываюсь за спиной спешащих к месту битвы лучников, тут же сворачивая шею самому крайнему. Идущие впереди не заметили потери бойца, из-за чего мне удалось повторить этот прикол еще трижды. Да, им от свернутой набекрень шеи не смешно, а вот мне нормально. Убийственная шуточка!

Вырываю из ножен хреновый костяной кинжал, тут же втыкая его в ухо владельцу, потом его соседу, а потом и следующему впереди противнику. Лучников осталась едва ли половина, но и меня успели заметить, пытаясь окружить и зарезать аки свинку. Кинжал пробивает толстую черепную коробку очередного урода, после чего хрупкое и ненадежное лезвие ломается. От атакованного мною отряда лучников, впрочем, осталось лишь трое, а после того, как двоих из них я столкнул лбами, так и вовсе одна.

Смотря на эту харю у меня даже мысли о применении кольца не появляется. И это хорошо, а то я бы точно стал импотентом с такими мыслями. Вместо этого я хватаю ее за грязные космы, куда были вплетены длинные костяные иголки, словно вырванные с боем у какого-то дикобраза. Шея лучницы едва слышно хрустит, а я вырываю иглы вместе с космами и частью скальпа, отпрыгивая в сторону.

Вышедший из рывка громила, одетый в старые и много раз ремонтированные зачарованные доспехи, буквально расплескивает ее труп по всему себе. Несколько кусочков мозга попадают прямо в забрало, заставляя замешкаться, а я шагаю сквозь Тень и выхожу из шага у него на плечах. Три из пяти иголок бессильно ломаются о латы, но две из них находят лазейку, впиваясь в плоть. Первая лишь царапает кость, но вторая входит в глаз по самый край, убивая того на месте. Противник, - двадцать третий уровень, нормально так, - еще стоит на ногах, но уже является мертвецом.

Не задерживаюсь на своем насесте дольше необходимой для удара доли секунды и шагаю еще раз, переходя на другой конец деревни, где прижимают вторую группу людей.

Первым делом, выйдя из шага, ломаю шею стоящему в отдалении копьеносцу, выхватывая у него из рук оружие, и тут же протыкая им сразу двоих уродов. Почти сотня силы - это очень неплохой показатель.

Вынужденно отпускаю древко, ибо нет времени его вытаскивать, а сам выхватываю из ножен трупа два костяных ножа хренового качества. Разные рукояти, неправильная балансировка и тупое лезвие прямо бесят, но другого оружия искать нет времени.

Время, время, время...

Может все же забить на все и тупо перебить всех противников через сферу теней? Или продолжить так, как начал изначально? Сколько же у меня лишних вопросов!

Выход из шага посреди людского строя едва не заканчивается кинжалом в печени от дружинника, но этот удар даже был кстати - одна из костяных поделок не выдержала попытки блока, которым я прикрыл совсем молодого рыжеволосого парня, не успевавшего отразить удар каменного топора-молота. Не отбил бы, но перк листа на ветру позволил погасить инерцию удара и перенаправить ее во второй свой удар. Голову очередного отродья расплескало, но и второй кинжал приказал долго жить.

Немного отвожу корпус в сторону и выхватываю свободной рукой полоску стали, тут же кидая ее в очередного противника, почти добившего своего оппонента. Толстоватый пейзанин протыкает вилами уже мертвое тело со сталью в виске. Не дожидаясь благодарности, выхватываю тяжеленький топор, удар которого я и блокировал кинжалом, из рук удивленного монстра, заодно ломая ему кадык и трахею.

Шаг. Удар топором в затылок.

Шаг. Молодецкий замах валит с ног еще одного высокоуровневого (двадцатка ровно) противника, заодно и лишая меня рассыпавшегося топора. Выхваченная из воздуха стрела, чей наконечник сияет грязно-синим цветом, втыкается в возмущенно рычащую пасть упавшего, прерывая и крик, и жизнь.

Шаг. Удар раскрытой ладонью наносится прямо в искаженную сколиозом и рахитом кривую грудину очередного любителя побегать с голым торсом (или на него просто одежда не налезает?), ломая удивительно хрупкие ребра, чем убивает того на месте.

Шаг. Пока я втыкаю в шею уроду его же засапожный нож, по всей деревни оживают тени, спасая жизни тех, кто решил спрятаться в дальнем уголке и оказался найден, и, соответственно, обрывая жизни тех, кто таки нашел. Девять трупов и девять очень удивленных спасенных: я так старательно прятал тени от их взгляда, что они даже не заметили, как их убийц самих убили.