Его не ждали, но он приперся

Шаг, и я отталкиваю какого-то типа с пути воющей призрачной твари в виде кабаньей морды, переводя ее внимание на себя. Как-то не сразу понимаю, что мне нужно эту тварь убить, но руки-то пусты. Едва ощутимое желание, переходящее в намерение и бледная ладонь попаданца становится чернее ночи, а пальцы превращаются в длинные когти, наводя ассоциации с еще одним сноходцем, любящим приносить хорошим и не очень детишкам дурные сны.

Рука ощущается невероятно чуждо, словно я ее одновременно отлежал и засунул в ледяную воду, но вместе с тем, я удивительно точно могу ее контролировать, столь же естественно, как различаю верх и низ. Когти становятся еще длиннее, напоминая уже настоящие кинжалы, а одиночный удар нанесенный по призрачной плоти буквально рассекает духа на ленточки. В меня вливается ручеек силы, словно я нахожусь в призрачной форме, с той разницей, что это не так.

Вот, значит, какая ты, Форма Тени...

Шаг переносит меня к получившему откат шаману девятнадцатого уровня и парочке его коллег уровнями пониже, после чего я наношу еще несколько ударов, пробивая своей морфировавшей в неведомую е*аную х*йню рукой их защиту. Магические барьеры ощущаются очень странно, словно только-только вытащенную из холодной воды руку внезапно засунули в воду горячую, но пробиваются они совсем без труда.

Не сразу замечаю, что похожую метаморфозу перенесла еще и другая конечность, превратив меня из старины Фредди в какого-то Эдика Руки-из-Жопы, то есть, Эдварда Руки-Ножницы. В голову лезут дурацкие мысли, а меня уже атакует главный шаман племени, успевший заметить меня глазами духа, летающего над полем битвы в виде верного ворона.

Материализую тень во рту своем, после чего плевком теневого лезвия сбиваю птичку, тут же активирую Эгиду и укутываясь в привычный теневой доспех. Все равно свидетелей рядом нет, кроме чертовых жертв инцеста, а их никто спрашивать не станет. Все вокруг буквально заливает черным дымом, от которого несет чистейшей злобой. Не такой, как от Теней, ибо злоба тех совсем другая, а совершенно другой... словно чистейшее безумие пополам с мучительной агонией. Несмотря на мощный сенсорный шок, особого вреда этот удар нанести не смог - черный дым, Тьма, легко оказался отражен силой Тени.

Снова использую сферу для атаки, убивая еще десяток вырожденцев, сумевших отыскать спрятавшихся людишек, после чего заставляю парочку противников споткнуться, устроив почти комическое падение в их рядах. Почти опрокинутые люди воспрянули духом и принялись остервенело колоть и тыкать в получившуюся кучу, вызывая визг, угрозы и крики. Против воли издаю смешок, словно несмазанные дверные петли проскрипели, одновременно взмахивая трансформировавшимися конечностями вокруг, стараясь нащупать в окружившей меня Тьме прячущуюся там сущность, призванную шаманом и поддерживающую его атаку.

На шестом взмахе тварь все же попалась, и я физически ощущаю, как рвутся невидимые нити, поддерживающие пятно черноты в реальном мире. Издаю еще один смешок, отправляя его через тени прямо в уши получившего откат шамана. Его злоба и страх буквально вселяют в меня новые силы, хотя я и старых потратить толком не успел.

Пойду-ка я познакомлюсь с тобой поближе, старый ты пи*рила!

Выход из шага закончился вместе со входом в следующий, дабы избежать настоящего плевка чернильно-черной энергией, все так же фонящей болью и безумием, что не помешало мне вырвать когтями глотку одному из учеников старого шамана. Ручеек потекшей в меня силы был подарком за скорость и расторопность.

Выхожу из Тени прямо напротив довольно большой группы почти в пять десятков противников, в центре которой стоит обвешанный всякими побрякушками шаман. Уродливый даже на фоне остальных отродий, он напоминал один сплошной комок морщин и подгнивших бородавок, но плескающаяся в нем сила, - агония, боль, безумие, - не давала воспринимать его как нечто незначительное. Тридцать шестой уровень, как-никак... это уже не жалкое насекомое, а как минимум жалкий грызун.

Вспоминаю о проблеме защиты людей, из-за которой я сюда и прибыл, снова выбивая через сферу отстающих и одиночек, находящихся вне предела зрения свидетелей, одновременно организуя еще несколько несчастных случаев со взаимными падениями друг на друга в строю тех, кто атакует людишек. Снова крики, боль и отчаянная надежда тех, кто был обречен секунду назад.

Эти ноты, витающие в воздухе, пьянят покруче самого крепкого вина, отчего меня начинает распирать злое и деятельное веселье, так и требующее сделать кому-то пакость позаковыристее. Например, тому же шаману, что, похоже, заметил гибель своих сородичей через еще одного духа, отчего воззрился на меня с такой ненавистью, что я не удержался от еще одного смешка, эхом разошедшегося по теням, пробираясь выродкам буквально под кожу.