Его кровавый проект

— Чтобы я мог знать, когда мы их нарушаем, — в конце концов отважился ответить отец.

Фактор кивнул.

— Но зачем?

— Чтобы мы могли избежать черных отметок напротив наших имен или штрафов за нарушения, — ответил отец.

Тут фактор откинулся на спину кресла и издал громкое нетерпеливое восклицание.

— Итак, если я правильно вас понял, — он сжал руки под подбородком, — вы хотите свериться с правилами, чтобы иметь возможность безнаказанно их нарушать?

Отец опустил глаза, и мне показалось, что на них наворачиваются слезы. Я проклял его за то, что он поставил себя в такое положение.

— Мистер Макрей, я аплодирую вашей наглости, — заявил фактор, раскинув руки.

— Мой отец не хотел сказать, что стремится нарушать правила, — проговорил я, — он имел в виду, что, как следует ознакомившись с правилами, он сможет избежать их нарушения.

— Мне кажется, — настаивал фактор, — что человек, желающий свериться с правилами, может желать этого только по одной причине: испытать, до каких пределов правонарушения сойдут ему с рук.

К тому времени отец совершенно потерялся, и, чтобы положить конец его страданиям, я сказал фактору, что наш визит был ошибкой и больше мы его не побеспокоим. Однако фактор отмахнулся от моих попыток закончить разговор.

— Нет, нет, нет, — сказал он. — Так не пойдет. Вы пришли сюда и, во-первых, возвели поклеп на вашего деревенского констебля, а во-вторых, заявили, что ищете способ избежать наказания за нарушение правил. Вы не можете ожидать, что я так и оставлю это дело.

Видя, что мой отец больше не в силах вымолвить ни слова, фактор теперь обращался только ко мне. Он придвинул кресло ближе к столу, выбрал одну из своих бухгалтерских книг и раскрыл ее. Перевернув несколько страниц, он провел пальцем вниз по колонке, прочитал несколько срок, снова посмотрел на меня и спросил:

— Скажи мне, Родрик Макрей, каковы твои цели в жизни?

Я ответил, что моя единственная цель — помогать отцу на участке и заботиться о брате и сестрах.

— Весьма похвально, — сказал фактор. — Слишком многие ваши люди в нынешние дни имеют идеи, которые им не по чину. Тем не менее ты, наверное, задумывался о том, чтобы покинуть здешние края. Разве ты против того, чтобы поискать счастья где-нибудь в другом месте? Умный молодой человек вроде тебя должен понимать, что здесь у него нет будущего.

— Я не хочу будущего нигде, кроме Калдуи, — сказал я.

— Но если в Калдуи у тебя нет будущего?

Я не знал, что на это ответить.

— Одно я скажу тебе откровенно, Родди, — завил фактор, — здесь нет будущего для агитаторов и преступников.

— Я не агитатор и не преступник, — ответил я. — И мой отец — тоже.

Фактор многозначительно посмотрел на лежащий перед ним гроссбух и склонил голову к плечу. Потом с шумом захлопнул книгу.

— Вы задерживаете выплату ренты, — сказал он.

— Как и все наши соседи, — ответил я.

— Да, но ваши соседи не изображают из себя пострадавшую сторону. Только благодаря снисходительности помещика вы вообще остаетесь на земле.

Я воспринял это как указание на то, что суровое испытание закончено, и подтолкнул отца, который последние несколько минут стоял, словно в трансе.

Фактор встал.

Я повернулся, чтобы уйти, но отец не двинулся с места.

— Значит, насколько я понимаю, правил мы не увидим? — спросил он.

Фактора как будто позабавил, а не рассердил этот вопрос. Он вышел из-за огромного стола, сделал три-четыре шага и оказался всего в нескольких футах от нас.

— Правилам, о которых вы говорите, следовали с незапамятных времен, — сказал он. — И никто не испытывал необходимости «видеть» их, как вы выражаетесь.

— И тем не менее… — сказал отец, поднял голову и посмотрел фактору в глаза.

Тот покачал головой и слегка фыркнул.

— Боюсь, вы заблуждаетесь, мистер Макрей. Если вы не собираете жатву на земле соседа, то не потому, что это запрещено правилами. Вы не воруете урожай, потому что так поступать нехорошо. Вы не можете «увидеть» правила оттого, что никаких правил нет, — по крайней мере, в том виде, в каком вы их, похоже, себе представляете. С тем же успехом вы можете попросить увидеть воздух, которым дышите. Конечно, правила есть, но вы не можете их увидеть. Правила существуют потому, что их существование общепризнанно и без них царила бы анархия. А дело деревенского констебля — интерпретировать эти правила и применять по своему усмотрению.

Потом фактор махнул рукой в сторону двери, отпуская нас.

Но я вдруг почувствовал, что, раз уж отец нас сюда привел, нет смысла уходить, не рассказав должным образом о наших обидах.

— Если позволите вернуться к бедам, о которых говорил мой отец, — сказал я. — На самом деле он имел в виду, что, следя за выполнением правил, Лаклан Брод повел против нашей семьи кампанию запугивания.

Фактор недоверчиво посмотрел на меня.