– Следствие было проведено, – возразил Дьёрдь. – Оно велось два года. И колдовские деяния графини не подтвердились. Угодно подтвердить – проводите свое, церковное расследование.
Они встали из-за стола, смотрели друг на друга, набычившись – тощий узколицый Форгач и тяжелый, тучный Турзо.
– Вы не боитесь? – шепнул кардинал.
– А вы? – едва слышно ответил Дьёрдь. – Биче далеко от Вены, места здесь глухие, а гайдуки у меня горячие…
Форгач дрогнул, уселся за стол:
– Продолжим…
– А ведь он тебя еще не предал, этот забавный толстяк Дьёрдь Турзо, – смеялся Черный человек. – Как думаешь, предаст?..
И только Агнешки с Пирошкою на суде не было. Дьёрдь три раза выкликал их имена, однако баб так и не удалось найти. Возможно, Заводски мог бы ответить, куда делись старые сплетницы. Быть может, гайдуки могли порассказать много интересного о холмике, который вырос ночью в лесу. Но их никто не спросил, а Дьёрдь приказал нотариусам записать, что служанки на допрос не явились.
Черный человек смеялся.
Суд длился целый день. Наконец Турзо поднялся, объявил:
– Именем его императорского величества, за преступления против христиан, приговариваю: подсудимого Яноша Ужвари – к обезглавливанию и последующему сожжению, подсудимую Йо Илону и подсудимую Дорку Бендеш – к вырыванию пальцев на руках, за пролитую христианскую кровь, и последующему сожжению живьем. Подсудимую Кату Бендеш – за пособничество убийцам и недоносительство к тюремному заключению сроком на десять лет.
– Подсудимую графиню Эржебету Надашди-Батори, – шепотом подсказал кардинал Форгач.
– Эржебета Надашди-Батори не представала перед судом, – так же шепотом возразил Турзо. И уже громко произнес: – Именем его императорского величества и своим, палатина Венгрии, решением, за сокрытие преступлений и недоносительство, приговариваю графиню Эржебету Надашди, урожденную Батори к вечному изгнанию и заточению в замке Чахтице!
– Я могу так и доложить королю? – ядовито спросил кардинал Форгач, не скрывая разочарования.
– Можете так и доложить его величеству, – эхом повторил Дьёрдь.
Топоры и пилы смолкли. Во дворе был сооружен помост, на который возвели Фицко, Йо Илону и Дорку.
– Вы можете наблюдать за казнью из окна, ваша светлость, – сказал, заглянув в комнату, Заводски. – И… вам понятен приговор? Сразу после казни вы отправляетесь в изгнание.
Эржебета кивнула. Разве в этом приговор? Приговор в том, что она никогда не увидит сына…
– Смотри, – сказал Черный человек, указывая на помост.
Она смотрела. Смотрела, как упирающегося, рыдающего Фицко подтащили к колоде, как палач ударил его по ногам, принуждая опуститься на колени. Как поднимался над шеей горбуна топор, как, хэкнув, опустил его кат и поднял снова, не перерубив позвонки с первого раза. Как дергалось уродливое широкое тело карлика, как била из шеи кровь. Как палач схватил за волосы голову, показал ее людям и швырнул в корзину.
– Смотри, – сказал Черный человек.
Как по одному вырывали пальцы у Йо Илоны и Дорки – самая позорная, самая страшная казнь. Как служанки бились в конвульсиях от боли. Как заливала помост их кровь. Как обессиленных, полуживых, привязали их к столбам, обложенным соломой. Как кинули им под ноги тело Фицко. Как занимался огонь, лизал ноги Илоны и Дорки. Как лопалась кожа, шипела, коричневея, плоть, пылала одежда, лица словно бы стекали в огонь. И запах жареного мяса влетел в комнату, запутался в волосах Эржебеты, остался надолго…
Потом ее вывели во двор, провели мимо помоста, на котором догорали тела верных слуг. Усадили в бричку, окружили верховыми гайдуками и повезли прочь из Биче.
Эржебета подняла голову, увидела Турзо, который наблюдал за нею из окна. Встретившись с графиней взглядом, Дьёрдь отвернулся. Впервые.
Глава 14
– Мастер Чжан! – Чонг опустился на колени, молитвенно сложил руки.
– И что в этом удивительного? – осведомился я.
– Господин не покидал своего тайного убежища в Южном Шаолине вот уже восемьсот двадцать шесть лет! – пояснил упырь.
– А как же он кланом руководил?
– Так и руководил. Хорошо, сейчас техника вперед шагнула. Раньше-то годами приходилось писем ждать…
Между тем мастер Чжан продолжал двигаться по залу.
– Теперь исход схватки решен! – радовался Чонг.
– Конечно, решен, – возмутился я. – Сейчас его пристрелят, да и все. Поразительный идиотизм для древнего упыря!
Чонг только презрительно скривился, уронил:
– Смотри внимательнее… человек!
В самом деле, я понял, что вот уже минуты три как по мастеру Чжану лупят из пулемета. Но ни одна пуля не попала в цель. Старик незаметно уклонялся от них – то ли так плавно, то ли так стремительно, что, казалось, он вообще не двигается. Причем мастер Чжан даже не потрудился принять боевую ипостась, так и остался в образе человека.
Он дошел до лестницы, принялся медленно подниматься наверх, туда, где был установлен пулемет. Сейчас в него уже стреляли со всех сторон. Обезьянка подпрыгивала на плече, корчила рожи и показывала язык. Глава клана оставался невозмутим, все пули ложились мимо.