Ее зовут Тень

Чессин был не в том положении, когда врут. Так что его торопливым признаниям я была склонна верить. Связь между собой ветви рода Бельдерских всегда поддерживали тесную, так что Чессин был прекрасно осведомлен о необходимости попытаться отнять у Лорранского какое-то небывалое магическое оружие. А тут такая радость: не нужно бегать за недалеким графом по всему Триалону, он сам напросился в гости. При наличии денег и связей мага и наемников найти не проблема. Что Чессин и сделал. И был неприятно поражен, когда выяснилось, что бравый охранник сумел отстоять своего господина во время первого покушения. К моей профессиональной гордости, хорошенькую дуру любовницу Торина Бельдерский и не подумал заподозрить в причастности к сорвавшемуся посягательству на жизнь графа — я слишком хорошо играла свою роль. И еще один момент не мог не радовать — герцог был излишне самоуверен, потому и не нанимал хранов. Иначе мне пришлось бы схватываться с коллегой, а чем бы закончилась подобная драка, ведомо только богам, ведь, как известно, хозяева лаются, а у хранов кулаки болят и чубы трещат. Злосчастная корзина с цветами тоже была подброшена по приказу Чессина. Правда, не дождавшись результатов (служанка, принесшая поднос с завтраком сначала нам, а потом и своему господину, сообщила ему, что мы живы и здоровы), герцог решил, что Торин к цветам не подходил, и весьма этому обстоятельству огорчился. Зато какой простор для фантазии открылся после этого неудавшегося покушения! Бельдерский тут же начал с жаром выдумывать новые способы избавления от носителя кристаллов. Просто напасть и силой отнять эти магические цацки, а потом отпустить Торина на все четыре стороны никому, как ни Царадоксально, и в голову не пришло.

— Еще вопросы? — выслушав сбивчивые признания Чессина, приподняла я брови, поворачиваясь к Торину и солдатам. Те отрицательно покачали головами, демонстрируя полное отсутствие каких-либо непоняток и неясностей. — Вот и хорошо. Значит, этого мы бросаем тут…

— А может, лучше… — Торин не договорил и хищно провел ребром ладони по горлу, намекая на возможный способ расправы.

— Зачем? — пожала я плечами, с интересом разглядывая позеленевшее лицо Бельдерского. Вот уж не думала, что человеческая кожа может приобретать подобный нежно-салатовый оттенок! Как бы он прекрасно гармонировал с моим утренним платьем, привезенным из Каленары! — Он знает не слишком много, а понимает еще меньше. Пусть живет. Представь, какой скандал поднимется, если хозяина поместья обнаружат убитым прямо во время бала!

Я встала и внимательно посмотрела на бархатные портьеры, вернее, на толстые золотые шнуры с тяжелыми кистями, подвешенные на карнизе почти под самым потолком. Правый проследил за моим взглядом, кивнул и изо всех сил дернул за шторы. Видимо, их вешали на совесть — сооружение слегка качнулось, скрипнуло негодующе, но срываться и не подумало. Левый, оставив Чессина на попе чение Зверюги, поспешил на помощь братцу. Тяжести их тел, одновременно повисших на портьерах, карниз не выдержал и вылетел из креплений, едва не прибив восседающего в кресле Торина.

— Осторожно, предводителя зашибете! — прошипела я, подхватывая резную буковую палку карниза и отводя его в сторону от ног переменившегося в лице графеныша.

Близнецы, ничуть не устыдившись, споро отмотали шнуры и начали качественно связывать Бельдерского. В результате гордый герцог в вечернем наряде стал напоминать жертвенного козла — запястья привязаны к щиколоткам, спина выгнута, во рту торчит одна из кистей, а в глазах застыло выражение тупого ужаса и обреченности. Разве что рогов и бороды для полного сходства недостает.

Пока двойняшки упаковывали нашу жертву, а Торин постепенно приходил в себя, Зверюга пошел в обход полок с книгами, изредка вынимая и задумчиво пролистывая том-другой. Фолианты, хоть и явно старые, дорогие, выглядели какими-то, если так можно выразиться, непользо-ванными — словно их поставили лет этак сто назад на полки, да так и не снимали с тех пор ни разу, только проходились иногда по корешкам метелочкой для смахивания пыли. Зверюга в полной мере оценил интеллектуальные сокровища — он восторженно таращил глаза, хмыкал, фыркал и держал каждую книгу бережно, как новорожденного ребенка. В конце концов тонкая душа солдата не выдержала и с очередным томом расставаться не пожелала категорически.

— Герцог, надеюсь, вы не будете в обиде, если я у вас позаимствую эту книгу? Я прочитаю и верну, честное слово! — бесконечно вежливо и учтиво обратился он к лежащему на полу Бельдерскому. Лично я на такую обходительную просьбу просто не смогла бы ответить отказом, однако Чессин, судя по дико вытаращенным и вращающимся глазам, был далеко не в восторге. Но высказать свои претензии он не мог рот был заткнут, так что Зверюга, решив счесть молчание знаком согласия, с учтивым поклоном сунул книгу за пазуху.

— Ну никто больше ничего не хочет взять на память? — уточнила я, подбирая подол и оглядываясь. — Тогда встре чаемся на условленном месте. Чем скорее, тем лучше.