Ее зовут Тень

Когда отряд миновал ворота Меритауна, Торин облегченно выдохнул. Ну наконец-то! Тень, впрочем, несмотря на близость конечной цели путешествия, расслабляться не собиралась. Наоборот, она была напряжена, как натянутая тетива эльфийского лука, и безостановочно скользила внимательным взглядом по стенам, окнам и даже крышам домов, словно ожидала за каждым углом увидеть отряд наемников с луками и арбалетами на изготовку. Ничего подобного, разумеется, в обозримом пространстве не наблюдалось, но храна заметно нервничала и то и дело косилась на своего подопечного, явно прикидывая, как бы половчее закрыть его собой. В Меритауне она вообще перестала скрывать свою профессию, стянула волосы в небрежный пепельный хвостик на затылке и демонстративно навесила за спину ножны с клинками. В результате народ, безошибочно распознающий в неприметной темноглазой девушке с демоном вонато на плече храну при исполнении, просто шарахался в разные стороны, едва ли не молитвы бормоча и храмовые знаки творя. На Торина посматривали с любопытством: всем было интересно, что же представляет собой этот мрачный парень, раз его так ревностно оберегает представительница самой опасной и непредсказуемой из гильдий мира подлунного. Именно эти пытливые взгляды навели Лорранского на оригинальную мысль:

— Слушай, Тень, а что, если ты отдашь мне свои клинки? На время, разумеется. Тогда все будут думать, что я хран, и поостерегутся даже коситься в нашу сторону.

— Ты… кто? — поразилась она, приподнимая одну бровь. Солдаты поддержали ее согласным хмыканьем. — Какой же из тебя хран?

— А если драка начнется, я сразу же за твою спину спрячусь, — нетерпеливо пообещал Торин, которому вдруг очень захотелось ловить на себе такие же испуганно-уважительные взгляды, какими люди одаривали Тень. — Одет просто и непритязательно, еще оружие бы — и вылитый хран!

— Ты не понимаешь, Торин, — покачала головой пепельноволосая девушка. — Представителя нашей гильдии выдают не одежда и не оружие. Это особое умение ходить, говорить, держать себя, которое при необходимости можно легко скрыть. Ты же видел, Бельдерский и не подумал заподозрить во мне храну, хотя то, что мы благополучно пережили два покушения в его резиденции, говорило само за себя.

— И все-таки, — продолжал настаивать граф, хотя уже и понимал, что это дохлый номер.

— Нет. Ты даже на мир смотришь по-другому. Любое происшествие мигом выдаст в тебе благороднорожденного — у всех вас при неприятностях лицо будто каменеет. А хран никогда не продемонстрирует истинных эмоций. Смотри, как нужно!

Тень быстро, как карнавальные маски, сменила несколько выражений лица: восхищение, злоба, скука, брезгливость, легкая заинтересованность, дикая ярость, восторженное умиление… Торин невольно раскрыл рот — каждая из этих масок казалась очень естественной и не вызывала никаких подозрений. Лорранскому вдруг пришла в голову неприятная мысль: а бывала ли храна искренна хоть когда-нибудь? Может, все ее выражения восторга во время покупки платьев или внимание при произнесении чьих-то речей — всего лишь отличная игра, ловко прикрывающая истинные чувства? Какова она на самом деле, эта темноглазая девушка с криво обрезанными волосами (даже служанки в поместье Бельдерского не предложили их выровнять, видимо приняв за оригинальную стрижку)? Что у нее в душе? Полно, да есть ли она у храны, душа-то?

— Нету, Торин, нету, — мягко ответила Тень. Похоже, последний вопрос граф, забывшись, произнес вслух. — Все мы с самого рождения прокляты и обречены на Мрак вековечный после смерти. И никаких вариантов…

Королевская резиденция казалась незыблемым бастионом, способным уцелеть, даже если весь мир подлунный развалится на части. В такой цитадели оборону держать — милое дело! Можно хоть всю жизнь плевать противникам на головы и корчить ехидные рожи в окна, дразня бессильно ругающуюся внизу вражескую рать. Насколько я помню историю сопредельных государств, на Меритаун толком и не нападали никогда — все слишком хорошо понимали, что для штурма подобного бастиона нужна едва ли не миллионная армия. Правда, альмы как-то лет этак пятьсот назад предприняли одну вылазку, окончившуюся грандиозным провалом, и на этом успокоились, признав силу и неуязвимость соседей.

Нам во дворце не обрадовались. Поначалу. Потом, когда наконец разобрались, кто есть кто, чуть вприсядку не пошли, радуясь нашему своевременному приезду. Как оказалось, заявились мы и впрямь вовремя: почти все приглашенные на магическое сборище чародеи уже собрались, а те, кого еще не было, обещали вот-вот прибыть. Если бы кто-нибудь позволил мне решать все самой, то я бы велела Торину под роспись сдать проклятые кристаллы кому-нибудь из магов и в тот же день пуститься в обратный путь — до Каленары-то пилить и пилить. Но увы, моим мнением никто не интересовался.