Ее последний герой

– А ты как думаешь? Только все непросто. Сначала надо было отслужить в армии, после школы в «режиссеры» не брали, требовали «знание жизни». Что ж, они были правы. И в армии я отслужил. Правда, под Москвой, Фаечка постаралась. И домой отпускали… Вернулся. Приняли без экзаменов, видимо, армейская школа и есть «знание жизни». Я попал в коридоры, по которым ходят небожители! Те самые, которых мы видели только в кино или читали про них в газетах. Они разговаривали с нами, курили рядом в курилке, ели сосиски в столовой. И красотки. Сплошные красотки, как рыба во время нереста, плывут потоком, толкают друг друга и не кончаются. И с тобой кокетничают. Потому что ты не на актерском, ты – будущий режиссер, а это значит, что ты можешь создать ей успех, карьеру, славу, жизнь. Взять ее в любовницы или в жены. Все зависит от тебя. И она зависит от тебя.

Конечно, счастье! Выпивоны, квартирные посиделки, на кабаки тогда ни у кого денег не было. А свободные квартиры были, например у меня. Ну, и романы, разумеется, с самыми роскошными девочками. Те, кто поживее, стремились заарканить мэтров. Ну, чтобы сразу, с места в карьер. Зачем терять время? Да и откуда знать, получится ли из способного мальчика режиссер?

– А твои романы? Какой был самый яркий и самый запомнившийся?

Он посмотрел на нее. Анна чуть побледнела, но лицо оставалось спокойным: она была на работе. Профессионалу факт интереснее собственных ощущений.

Он задумался.

– Романы? Да были. Полно. Всех и не вспомню.

Он снова посмотрел на нее. Никакой реакции. Или почти никакой. Может, чуть более нервно, чем обычно, закидывает назад волосы и закручивает их в пучок, который через пять минут обязательно расползется.

– Пожалуй… была одна девочка со сценарного. Чудо какая умница, да и красавица. Все удивлялись и уговаривали ее перейти на актерский. А она ни в какую! Мечтала быть сценаристом. Стихи писала чудесные. На гитаре играла. Имя необязательно? – спросил он.

Анна кивнула:

– Обойдемся. Если не хочешь.

– Не хочу, – подтвердил Городецкий. – Слишком… Слишком трагично. Ну, как у всех поцелованных богом. А она была поцелована, точно.

Он снова замолчал.

– Курить хочется, сил нет.

Анна развела руками:

– Терпи. Осталось немного.

– Словом, она погибла. По-дурацки, от криминального аборта. Уехала к себе в село, за Урал, там проблема обнаружилась. Ну, она и пошла к бабке. Не стало ее на последнем курсе. Все горевали, так искренне, словно еще не превратились в обитателей серпентария.

– А что, тогда уже превратились?

Он кивнул:

– Разумеется, на пятом-то курсе. Это поступали мы наивными птенчиками. А уж потом…

Анна кашлянула в волнении и выключила диктофон.

– Прости, а аборт этот она сделала от тебя?

– Нет, – мотнул он головой. – К тому времени мы с ней уже расстались.

* * *

Врет. Снова врет. Врет оттого, что страшно. От кого Тася сделала тот аборт, было непонятно. С Городецким они уже вроде бы расстались, и Тася закрутила роман с одним бугаем, простым парнем из какого-то невнятного инженерного вуза.

Заявила:

– Хватит с меня умников и творческих личностей. У самой голова кипит и сердце рвется. А когда нас таких двое – это уже перебор. Я устала от своих и чужих рефлексий и сомнений.

Он видел, как этот красномордый бугай встречал хрупкую, словно веточку, Тасю в сквере у института. Бугай потел, краснел, причесывал жидкие волосенки пластмассовой расческой, а потом на эту расческу усиленно дул. С тоскливым и тревожным видом вглядывался в толпу выходящих студентов. А Тася выходила не спеша и всегда оглядывалась. Может, стеснялась своего кавалера, а может, выглядывала в толпе Городецкого.

Он не воспринимал этого «инженера» всерьез. Знал, что Таська любит его и все это назло. А однажды напился и стал колотить в окно общежития – комната Таси была как раз на первом этаже. Ну, и она его впустила. Потом они, конечно, снова разругались. И красномордый снова ежедневно стоял у входа и снова сдувал волоски с расчески. А через два месяца она уехала в свое село, где вскоре и погибла.

Кто был виновен в ее гибели? Он, Городецкий? Или красномордый инженер? Никто не узнает. Ну и зачем ломать голову? Когда проще было думать, что это точно не он, Городецкий. И Тасю он скоро забыл. Потому что появилась Лелька.

С Лелькой все было просто, проще не бывает. Она, эта кудрявая, смуглая бестия, сразу очертила границы. Роман – под большим секретом, так как планы у Лельки грандиозные – захомутать одного важного деятеля, ну, ты понимаешь.