Единственный цветок в этой говноклумбе 3

Латиша быстро собралась с мыслями. Когда Шейн спрашивал ее так уверенно, она не могла выглядеть менее решительной. Поэтому, гордо выпрямившись, она ответила:

— Мне здесь не место. Я хотела домой.

— Ты ведь знаешь, что сейчас снаружи неразбериха? — Приблизившись почти вплотную, Шейн остановился и посмотрел на девушку сверху вниз. Из-за ее роста так или иначе ему приходилось опускать голову, в то время как ей приходилось ее поднимать. — Ты была одной из тех, кто на глазах у всего континента полез за мной на третий этаж Теневого мира. Знаешь, как много внимания будет обращено на тебя, если ты сбежишь?

— И что? — Латиша сжала руки в кулаки, стараясь не терять решимости. — Меня это мало волнует.

— Что случилось? Ты бы не стала говорить такие глупости без причины.

Девушка виновато поджала губы. Она и сама понимала, что вела себя странно, но все же в этом доме она чувствовала себя слишком некомфортно. Не только из-за неловкости между ней и Шейном, странное поведение его сестры и матери тоже вызывали напряжение.

Внезапно, еще даже не успев ничего ответить, Латиша заметила, что Шейн уже успел склониться к ее уху. Усмехнувшись, парень наклонился еще чуть ниже и в полголоса спросил:

— Это как-то связано с твоим признанием?

Лицо девушки покраснело еще быстрее, чем когда-либо прежде. Латиша, быстро подняв обе руки, оттолкнула ими от себя Шейна и активировала воздушную магию.

Заклинание было простым, оно лишь подняло в воздух все легкие предметы и не смогло даже на шаг сдвинуть Шейна, однако саму Латишу по инерции оттолкнуло назад.

Спиной ударившись о ледяную стену позади, девушка жалобно застонала от боли и неловко скатилась по ней на землю. Неудачное заклинание развеялось, сияние магического круга пропало.

В то же время Шейн, не сдержав эмоций, громко рассмеялся. Пока он вдоволь хохотал, Латиша лишь сидела на земле, прикрывая лицо руками и даже не зная куда себя деть в такой ситуации.

Лишь немного успокоившись, Шейн снова посмотрел на нее сверху вниз и предупредил:

— Я бы не советовал тебе в следующий раз играться с магией. Еще поранишься.

— Издеваешься?

— Немного. — Быстро приблизившись, парень сел на корточки неподалеку и искренне улыбнулся. — Ты не должна стыдиться того, что рассказала о своих чувствах.

— Легко говорить тому, кто все слышал.

— Я был польщен.

— А я смущена.

Шейн замолчал и просто улыбнулся. Он все ждал, когда девушка опустит руки и посмотрит на него или, по крайней мере, отстранится от ледяной стены, которая находилась прямо позади, но она будто и вовсе не собиралась делать этого.

— Латиша… — снова позвал парень.

— Шейн, просто уйди, — быстро закачав головой, девушка еще плотнее прижала руки к своему лицу, — если не хочешь признаться мне в ответ. Мне нужно время, чтобы успокоиться, иначе…

— Хорошо.

— Что?

— Признаюсь, что ты мне тоже нравишься. — К удивлению для самого себя, Шейн был совершенно серьезен и спокоен. Его ничего не волновало, ничего не тревожило и на самом деле даже такой простой беззаботный разговор по сравнению со всеми сложностями прошлого казался ему приятным. — Хотя я не уверен, что могу называть это чувство пылкой любовью. Просто симпатия и желание быть рядом.

— Снова издеваешься?

— Ничуть.

Немного оттопырив пальцы, сквозь них Латиша посмотрела на лицо парня. Как и сказал Шейн, он был серьезен, и это даже обнадеживало. Быстро опустив руки, девушка отстранилась ото льда, пересела на колени и подползла практически вплотную.

— Ты уверен?

— В чем? — Шейн невольно улыбнулся. — В том, что я не издеваюсь?

— Да.

— Уверен.

Латиша замерла. Продолжая смотреть прямиком в ясные, радостные, но в то же время спокойные глаза юноши, она будто решала то, что ей следовало сделать после этих слов.

В какой-то момент все же собравшись с мыслями, Латиша положила руки на колени Шейна, приподнялась и осторожно коснулась своими губами его губ. Она не стала делать большего и не стала приближаться еще сильнее, просто немного улыбнулась и тихо прошептала:

— Тогда я рада.

* * *

На улице уже успело стемнеть. Тусклый лунный свет, проникавший в комнату сквозь окна, падал на пол, пробегал по мягкому темно-синему ковру и осторожно опускался на колени сидевшего в этом месте мужчины.

Кеннет, не поднимая головы, находился в одном и том же положении неподвижно. Он знал эту спальню также, как и свои пять пальцев. Знал каждый ее уголок, где стоял туалетный столик, какие картины висели на стенах и даже какая одежда скрывалась в шкафу. И знал он это только потому, что когда-то в этой комнате жила его ныне покойная дочь.

В этом месте было все также, как прежде. Кеннет не позволял ничего менять, а все остальные просто не вмешивались, будто стараясь как можно быстрее забыть о том, что человек по имени Кэтрин Дориан когда-то вообще существовал.

С грустью улыбнувшись, Кеннет приподнял голову и посмотрел куда-то вперед. Перед его глазами будто вереница событий пронеслись все воспоминания прошлых лет. Все приятные и самые тревожные моменты. Взросление и воспитание детей, а следом и смерть дочери.