Единственный цветок в этой говноклумбе 3

Латиша совершенно не понимала происходящего. Прямо на ее глазах главная горничная приблизилась к ней, осторожно разложила столовые приборы и даже положила салфетку на ее ноги. Подобное было приятно, но все же немного удивительно. Для Латиши, все это время жившей в полном одиночестве, ни о какой прислуги даже не было речи. За ней почти не ухаживали, а ее жизнь была всегда ограниченной и самостоятельной. Именно из-за этого она и не понимала, чем все были так встревожены. Разве не нормально было то, что прислуга заботилась больше о своих господах? Разве была во всем этом весомая причина для подобного рода наказания?

— Латиша, — внезапно позвал спокойный женский голос. Вздрогнув от неожиданности и вместе с тем быстро обернувшись, девушка посмотрела в сторону Шанны. Хозяйка особняка окинула ее растерянное выражение лица с хитрым блеском в глазах. Довольной и все же возвышенной интонацией она заговорила:

— Вспомнила. Я уже связалась с твоей матушкой по поводу того, что ты осталась у нас, и она разрешила тебе пробыть здесь еще некоторое время.

От неожиданности Латиша закашлялась. Происходящее явно не совпадало с ее изначальными планами.

— Она сказала, — приподняв правую руку, Шанна быстро подхватила ею ложку со стола и зачерпнула ей горячий бульон, — что у вас дома сейчас неспокойно после всего случившегося в академии, поэтому так будет даже безопаснее.

— Ха, ха, — Латиша нервно улыбнулась и попыталась как можно быстрее отвести взгляд, — безопаснее… Вы правы. Спасибо за гостеприимство.

— Матушка, — Моржана, серьезно посмотрев в глаза матери, улыбнулась, — Вы только выдайте ей комнату не в подвале, ладно?

— Что ты? — Шанна улыбнулась в ответ. — У нас для таких случаев есть чердак.

Латиша шокировано замолчала и посмотрела сначала на одно женское лицо, затем на другое. Уже только по ее взгляду можно было понять, что эти слова смогли порядком встревожить ее и без того взволнованное сердце.

Усмехнувшись, что мать, что дочь практически хором ответили:

— Шутка.

Пока девушки разговаривали о чем-то своем, Шейн продолжал размышлять обо всем происходящем. Его очень настораживало поведение матушки, но еще больше его тревожило спокойное поведение самой Моржаны.

«Я не понимаю, что между ними происходит и как мне нужно на это реагировать. Не похоже, чтобы Шанна действительно хотела навредить, но какое-то напряжение все же есть между ними. Стоит ли мне вмешаться или пока что подождать?»

Посмотрев в сторону сестры, Шейн заметил на ее лице счастливую улыбку. В этот момент Моржана уже начала бурно обсуждать что-то постороннее со своей матерью, и именно сейчас она выглядела как никогда более счастливой, живой и жизнерадостной. Учитывая ее характер и то, как редко у нее бывал подобный настрой, можно было предположить, что случилось что-то очень хорошее.

«Так или иначе, — продолжал размышлять Шейн, — это может повлиять на раскрытие характера Латиши. Судя по всему, Моржана на полном серьезе заявила о желании соревноваться, поэтому не вижу пока что причин мешать им. Пока что все хорошо, просто стоит быть внимательнее и приготовиться к возможной необходимости вмешаться».

Выдохнув, парень наконец-то взял со стола нож и вилку. Уже не обращая внимания на окружающих, он стал нарезать себе большой кусок стейка на мелкие части.

«Говоря об этом, кажется, я еще нигде не видел Юстаса. Интересно, что с ним?»

* * *

Стук, грохот, крики и недовольное пыхтение звучали то друг за другом, то одновременно. Юстас, метавшийся по своей комнате, раскидывал и переворачивал буквально все, что попадалось ему на пути. Стулья, стол, книги, шкаф — все было перевернуто вверх дном из-за его приступа ярости.

«Почему? Почему он вообще вернулся?! Это я должен был остаться единственным сыном. Я должен был стать партнером Моржаны. Я должен был…»

Подбежав к зеркалу, парень резко схватился за его край, наклонил вперед и отшвырнул от себя в сторону. Стекло с грохотом повалилось на пол и разбилось на множество мелких осколков.