Единственный и неповторимый

Малколму приходилось крепко сжимать ногами бока коня, чтобы удержаться в седле, и это оказалось крайне утомительным, особенно когда дорога пошла в гору. Несколько раз он почти соскальзывал, но все же ему удавалось удержаться. Так прошло несколько часов. У Малколма раскалывалась голова и болели ребра. Гроза обрушила на них короткий ливень и ушла дальше. Теперь они ехали под ярким солнцем. А учитывая абсолютное безветрие, погода стала жаркой, даже слишком.

Но именно погода могла им помочь. Чем выше в горы они поднимались, тем меньше становилось воды. Люди и лошади стали уставать. Рано или поздно им придется остановиться и поискать источник. Когда это произойдет, он сделает свой ход.

Солнце появилось из-за туч, его теплые лучи стали пробиваться сквозь полог из переплетенных зеленых ветвей. На лице Джоан застыло отрешенное выражение, она смотрела прямо перед собой. Чем выше они поднимались, тем сильнее становилось охватившее ее напряжение. Пройдет еще много часов, прежде чем из замка отправят кого-нибудь на их поиски. К этому времени след уже давно остынет.

Она должна как-то замедлить продвижение вперед, но сделать это незаметно, чтобы ее не заподозрили. Чуть раньше, оглянувшись, она увидела, как Малколм качается в седле, и это ее очень встревожило. Рана на его голове стала подсыхать, но все еще сочилась свежей кровью. Он, конечно, утверждал, что ранен несерьезно, но она-то видела, что он далеко не в лучшей форме.

– Не могли бы мы ненадолго остановиться? Мне очень надо, – сказала Джоан, вкладывая в голос точно дозированную долю смущения и смирения.

– Проклятье! Женщина! Сколько раз в день человек должен писать? Ты ходила в кусты не более четырех часов назад! – заворчал высокий бандит, ехавший впереди.

Джоан взглянула на бандитов с мольбой.

– Мне очень неловко. Я слабая женщина и не привыкла к такой физической активности. Простите меня, пожалуйста.

Ей никто не ответил. Бандиты хмуро переглянулись, но не остановились. Чувствуя себя беспомощной и разочарованной, Джоан украдкой покосилась на бандита, ехавшего за ней. Именно он спас ее от нападения. Но его лицо ничего не выражало. Она резко наклонилась, чтобы не удариться о низкую ветку, и попыталась освободить руки. Но веревки были завязаны на совесть.

Она выждала еще полчаса и повторила свою просьбу. На этот раз она решила проявить больше настойчивости.

– Кровь Христова! Если ты потревожишь нас еще раз, – пригрозил Робби, – мы привяжем тебя к ближайшему дереву и поедем дальше без тебя.

– И откажетесь от вознаграждения, которое выплатит вам тетя за мое возвращение в аббатство? – невинно спросила Джоан. – Я – ее любимая племянница. И она будет щедрее, если я расскажу ей о вашей доброте и внимании.

Своевременное напоминание о вознаграждении подействовало. Выехав на небольшую поляну, ехавший впереди бандит поднял руку и остановился. Он спешился, но остальные остались на лошадях. Джоан постаралась не морщиться, когда он снял ее с лошади. Она молча протянула ему руки, и он перерезал веревки.

– Поторопись, – коротко приказал он.

Джоан кивнула. У нее предательски дрожали руки, и она спрятала их в складках юбки, чтобы не выдать тревогу. Она отошла в сторону и скорчилась у большого дуба, чтобы немного потянуть время.

Несколько минут все равно ничего не изменят, но она чувствовала необходимость делать хоть что-то. Она верила Малколму, но чтобы их побег был успешным, они должны действовать вместе.

Неожиданно она услышала шум. Кто-то продирался сквозь кустарник. Опасаясь, что за ней пошел кто-то из бандитов, она спешно вооружилась небольшой веткой. Едва ли это оружие можно было считать эффективным, но Джоан все же надеялась причинить хотя бы какой-нибудь ущерб.

Она подняла ветку, но вместо бандита из кустов появилась большая лохматая серо-белая туша и прыгнула на нее. Не успев собраться, Джоан рухнула на спину, а неведомое чудище лизнуло ее в лицо большим влажным языком.

– Принц! – ахнула Джоан, не веря своим глазам.

Собака стояла над ней, вывалив язык и часто дыша. Ее длинная шерсть свалялась, в ней было полно листьев, веток и колючек. Не обращая внимания на грязь, Джоан обняла пса и расцеловала его гигантскую морду.

– Ты нас нашел, – сквозь слезы шептала она. – Хороший мальчик. Милый, славный Принц.

Продолжая ласкать пса, она прислушалась, в надежде услышать топот копыт, но вокруг царила тишина, и Джоан упала духом. Ей потребовалось время, чтобы снова взять себя в руки. Надежда, что за Принцем следует отряд воинов Маккенна, оказалась простой фантазией. Вероятнее всего, в замке еще даже не поняли, что они пропали. Почувствовав ее расстройство, Принц лег у ног Джоан. Тихо заскулив, он лизнул ее руку, утешая, предлагая помощь. Благодарная Джоан порывисто обняла Принца.

Она прижимала к себе собаку крепко, словно не собиралась отпускать, и разжала руки, только почувствовав на губах свои слезы. Вздрогнув, она выпрямилась и запретила себе быть слабой. Ей необходимо сохранять спокойствие и холодную голову.