Единственный и неповторимый

Вздохнув, он ткнулся носом в нежное местечко под ее ухом. Она пахла восхитительно, и этот запах действовал на него сильнее, чем лучшее виски. Он поцеловал ее еще раз, уговаривая себя не торопиться, позволить ей привыкнуть к его вкусу и запаху.

Джоан не отпрянула, и Малколм почувствовал себя увереннее. Он очень осторожно и нежно – насколько позволяли его руки воина – сдвинул сорочку с ее плеч и обнажил груди. Судорожно сглотнув, он накрыл одну из них ладонью и стал теребить напрягшийся сосок пальцами. Джоан хрипло вскрикнула, но не отстранилась.

Осмелев, Малколм наклонил голову и слегка прикусил сосок зубами. Джоан застонала, и Малколм принялся ласкать ее руками, губами и языком. Он снял с нее рубашку и на мгновение обомлел. Ее тело оказалось безупречным… совершенным… он не знал слов, способных его описать. Кожа была мягкой, как шелк. Малколм нетерпеливо сорвал с себя остатки одежды и застонал от восторга. Ощущение прикосновения плоти к плоти было изумительно приятным.

Продолжая восхитительный процесс соблазнения собственной жены, Малколм провел рукой по ее плоскому животу и опустил руку ниже. Джоан вздрогнула и напряглась.

– Расслабься, – прошептал он, – позволь доставить тебе удовольствие. Поверь, тебе понравится. Я уже слышу желание в твоем голосе.

Джоан покраснела.

– Малколм, прошу тебя.

Он тяжело вздохнул. Он хотел, чтобы она почувствовала физическое желание, но вместе с тем хотел большего. Он желал успокоить ее, заставить почувствовать себя в безопасности, любимой и желанной. Однако Джоан сопротивлялась.

– Джоан, ты моя женщина, моя жена. Ты должна мне доверять. Я не причиню тебе боли.

– Я стараюсь. Честное слово.

Малколм решил сделать еще одну попытку. На этот раз он чуть-чуть прикусил ее нижнюю губу, играючи, как и обещал. Он несколько минут ласкал ее губы языком и зубами, и, наконец, Джоан прильнула к нему, прижалась к его груди. Ободренный, он впился в ее рот жадным голодным поцелуем и очень скоро услышал ее тихие стоны.

И все же они показались Малколму странно вымученными.

Он поднял голову.

– Что ты делаешь?

Она с трудом проглотила застрявший в горле комок.

– Целую тебя.

– Я имею в виду звуки, которые ты издаешь, Джоан.

– Ты сам сказал, что хочешь услышать мои стоны удовольствия, когда занимаешься со мной любовью. Но если ты предпочитаешь, чтобы я хранила молчание, скажи.

Выругавшись, Малколм перекатился на спину. Разочарование смешалось в его душе с раздражением. Все шло совсем не так, как он надеялся. Ему было известно, что некоторым женщинам нравится играть в сопротивление, прежде чем сдаться, но это явно не тот случай.

– Я хочу, чтобы ты получала удовольствие. При этом разные звуки – крики, стоны – вырываются из груди сами собой. И вовсе не надо стонать только потому, что, по твоему мнению, я хочу это услышать.

Несколько минут Джоан молчала. Ее дыхание было глубоким и ритмичным, и в какой-то момент Малколму показалось, что она уснула. Наконец, она спросила:

– Ты хочешь меня, Малколм?

– О, Джоан, я полагал, что это очевидно. – Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Ее глаза были полны эмоций, которые он не понимал, но хорошо уже, что в них не было страха и отвращения.

– Ты… – Она неуверенно замолчала и прикусила губу.

– Скажи мне, – прохрипел Малколм. – Я хочу, чтобы мы получили удовольствие вместе.

– Ты сделаешь, как я хочу?

– Оставив тебя в одиночестве и устроившись спать на полу? – шутливо спросил он, опасаясь, что она хочет именно этого.

– Нет. Не требую сегодня невозможного. Думаю, я могу доставить тебе удовольствие, если ты позволишь. – И она придвинулась к нему.

– Джоан, я не уверен…

Ее губы скользнули по его щеке, он почувствовал ее теплое дыхание. Потом она повернула голову и лизнула его ухо.

Возбуждение было таким сильным, что он едва не выпрыгнул из постели. А Джоан, не теряя времени, села на него, сплела свои пальцы с его пальцами и завела его руки за голову.

Малколм оказался не в силах отвести глаз от ее грудей, которые нависли над ним в непосредственной близости от его рта. Такой возможностью нельзя было не воспользоваться. Подняв голову, он сначала лизнул розовый сосок, а потом всосал его.

Джоан стиснула его плечи – причем ее ногти впились глубоко в его плоть – и медленно опустилась на его твердый, словно камень фаллос. Он чувствовал, как ее тело открывается для него, принимает его в себя. Джоан была восхитительно тугой, но влажной. По крайней мере это ему удалось.

Малколм прерывисто вздохнул и принялся исследовать руками ее потрясающее тело – узкую талию, округлые бедра, твердые ягодицы. Ее кожа была безупречной – ни одного пятнышка. Его руки опустились ниже, и он легонько пощекотал ее под коленками. И услышал, что у нее перехватило дыхание.

Он замер. Неужели он, наконец, обнаружил волшебное местечко? И он снова погладил ее в этом месте. Джоан выгнулась, двигая бедрами. Малколм чувствовал, как его плоть увеличивается внутри нее. Застонав, он стал двигаться ей навстречу.

– Тебе нравится? – спросил он, не видя в ее глазах страсти, которой сам был охвачен.