Единственный и неповторимый

Словно прочитав его мысли, Джоан закрыла глаза. Стиснув его бока коленями, она приподнялась и опустилась снова, с ходу уловив ритм и доводя его до безумия. Он чувствовал волшебную мягкость ее тела и сходил с ума от вожделения.

Джоан изогнулась, и он застонал от наслаждения. Он чувствовал жар, накапливающийся внутри, и понимал, что не сможет долго выдерживать эту сладостную пытку. Он попытался просунуть руку между их телами, чтобы, лаская средоточие ее женственности, возбудить ее, но Джоан не позволила.

Неожиданно она ущипнула его за сосок. Причем довольно сильно. Это оказалось уже слишком. С громким криком Малколм излил свое семя, содрогаясь в удовольствии. Наслаждение оказалось невероятно сильным – ослепляющим. Тщетно пытаясь вернуть себе способность дышать, Малколм почувствовал, как Джоан крепко обняла его за плечи, словно желая помочь. Она легла на него, уткнувшись лицом в его шею и тяжело дыша. А он, наслаждаясь близостью, лениво гладил ее плечи, спину, ягодицы.

Через какое-то время Джоан подняла голову, поморщилась и скатилась с него на постель.

Сразу обеспокоившись, Малколм спросил:

– Ты в порядке?

Она слабо усмехнулась.

– В полном. По правде говоря, я чувствую облегчение. Все оказалось не так плохо, как я боялась.

– Умеешь ты согреть сердце мужчины и потешить его мужскую гордость.

Она застыла.

– Извини.

– Нет! – Он нежно поцеловал ее в щеку. – Ты мне доставила огромное наслаждение. Просто мне хотелось бы сделать то же самое для тебя.

– Пусть лучше так, – буркнула она.

– Но мне бы хотелось доказать тебе, что ты не права, жена, – страстно проговорил он.

Джоан застыла, после чего ночная сорочка, которую она как раз приготовилась надеть, выскользнула из ее пальцев.

– Это приказ?

– Господи Иисусе! – возмутился Малколм. – Джоан, ты моя жена, а не оруженосец.

У Малколма заныло сердце, когда он попытался представить, каков был ее брак с Арчибальдом. Он понятия не имел, как убедить ее, что на этот раз все будет по-другому.

Джоан взглянула на мужа горящими глазами.

– Я такая, какая есть, Малколм, – прошептала она, – а вовсе не та женщина, какой ты хотел бы меня видеть.

Он обхватил ладонями ее щеки и заглянул в глаза.

– Ты совсем не та, какой себя считаешь, Джоан. Я это знаю. Чувствую.

Он увидел в ее глазах недоверие и захотел немедленно его развеять, но передумал. Джоан потребуется время, чтобы понять себя и изменить собственную самооценку. Она непременно научится ему доверять и позволит страсти, которую он в ней чувствовал, вырваться наружу.

Джоан повернулась на бок. Малколм последовал за ней, прижался к ее спине и, уткнувшись носом в затылок, вдохнул ее потрясающий запах. Джоан изогнулась и потерлась круглыми мягкими ягодицами о его естество.

Тело Малколма напряглось. Огонь желания, лишь недавно погасший, вспыхнул с новой силой. Его бедра сами по себе подались вперед, раздвинув ее ягодицы. Джоан вздохнула, повернула голову и заглянула ему в глаза.

– Ты обещал мне сон. И я верю тебе, Малколм. Ты человек чести и всегда держишь свое слово.

Она говорила с уверенностью, и сердце Малколма наполнилось гордость, которую он чувствовал до тех пор, пока не осознал: теперь ему придется сдержать слово и оставить ее в покое. А ведь он так рассчитывал на повторение восхитительного опыта!

– Что ж, будь по-твоему. Закрывай глаза и начинай храпеть, – буркнул он.

Радость на лице Джоан мгновенно сменилась ужасом.

– Я действительно храплю?

– Да, как толстый кузнец.

– Неправда! – закричала она.

– Правда, – усмехнулся Малколм и чмокнул ее в кончик носа. – И знаешь, оказывается, мне это нравится. Даже очень.

Глава 13

На следующее утро Джоан проснулась в постели одна, не чувствуя себя отдохнувшей. Она не привыкла к присутствию рядом такого большого мужчины и до самого утра ворочалась, прислушиваясь к дыханию Малколма. Тот факт, что он спокойно спал, пока она металась по кровати, еще сильнее ухудшил ее настроение.

Но не только присутствие в постели мужчины мешало ей отдохнуть. Ее преследовали самые разные мысли о Малколме, от которых она, как ни старалась, не могла избавиться. Его поцелуи, прикосновения губ и рук к ее телу, ощущение его внутри себя.

Джоан потянулась и сморщилась. Все тело болело. Она постаралась доставить ему удовольствие, как любая хорошая жена, но с удивлением поняла, что это очень важно для нее самой. А что говорить о его заверениях, что в постели удовольствие должны получать оба супруга?

В общем, консумация брачных клятв принесла ей бурю противоречивых эмоций. Малколм был терпелив и нежен, и она была ему за это безмерно благодарна. Но его настойчивость в том, что общение в постели должно быть приятным и для нее тоже, была непонятной. Джоан никак не могла взять в голову, почему это так важно для него.

Быть может, это какая-то другая форма мужского доминирования и контроля? А наверное, он рассчитывает, что если она тоже будет испытывать наслаждение, постепенно у нее появится нужда в нем – как у пьяницы в вине – и это можно будет использовать, чтобы подчинить ее своей воле.