Единственный и неповторимый

Осмелится ли она сказать ему правду? Вряд ли было бы правильно затевать с ним разговор об интимных отношениях между мужем и женой. Тем не менее Джоан чувствовала, что должна быть честной, даже если ее ответ шокирует его.

– Мне не нравится физическая близость с мужчиной.

Малколм присвистнул. Джоан вздернула подбородок и уставилась на собеседника, пытаясь прочитать его мысли, но его лицо ничего не выражало.

– У тебя были другие мужчины, кроме Фрэзера?

– Нет! Я впервые поцеловала мужчину только в день свадьбы!

– Все было так плохо? – тихо спросил Малколм.

– Сначала нет. Но потом… – Она вздрогнула от ужасных воспоминаний. – Ему очень нравилось насиловать меня, заставлять делать то, что нравилось ему и было ненавистно мне. До сих пор не могу без содрогания вспоминать.

– Со мной все будет не так, обещаю. Я буду уважать твои желания и докажу, что мужчина и женщина могут доставлять друг другу непередаваемое наслаждение в супружеской постели.

Глаза Малколма потемнели, маня ее чудесными возможностями. Джоан слышала разговоры других женщин о радостях брака, видела огонь любви и преданности в их глазах.

Неужели она может почувствовать то же самое с Малколмом? Он, безусловно, красивый мужчина. Ей нравится его улыбка и его манера держаться. Быть рядом с ним было довольно приятно. А если сказать правду, возле него она чувствовала волнение и странное томление, хотя и всячески старалась побыстрее подавить эти никому не нужные эмоции.

Но что, если она ошибается? Ее взгляд скользнул по его большим рукам, бугрящимся мышцам. У него достаточно сил, чтобы причинить ей боль. Сильную боль.

А вдруг он окажется таким же грубым и жестоким, как Арчибальд? Она едва сумела избавиться от кошмара первого брака. Маловероятно, что Господь проявит к ней милосердие теперь.

– Я не могу рисковать, – ровно проговорила Джоан.

У Малколма вытянулось лицо, и она неожиданно ощутила сожаление из-за того, что разочаровала его. Эмоция удивила ее и раздосадовала. Однако она намеревалась игнорировать ее, так же как учащенное сердцебиение.

Малколм шумно выдохнул.

– Ты должна быть практичной. Даже если ты больше ни во что не веришь, то все равно должна понимать, что я смогу защитить тебя и твоего сына.

Джоан понимала, что он прав. Отец не может и не хочет обеспечить безопасность, в которой они с Каллумом нуждаются. Тем более если он женится на Агнес, тогда ей и Каллуму придется искать другой дом. Но брак? С Малколмом?

Нет, если она и выйдет второй раз замуж, то за пожилого человека, у которого не будет ни желания, ни возможности делить с ней постель. Только тогда она даст согласие. Брак с молодым соблазнительным мужчиной даже не обсуждается. Разве только…

Она облизнула внезапно пересохшие губы.

– Я бы могла обдумать возможность нашего брака, если бы мы достигли соглашения по некоторым вопросам раньше, чем произнесем клятвы.

Малколм насторожился.

– Какое соглашение?

Джоан понимала: то, что она собирается предложить, будет истолковано как оскорбление, но это ее не остановило.

– Я понимаю, что у мужчин есть физические потребности, которые я не могу удовлетворить. Если мы поженимся, я не стану возражать, чтобы ты получал удовольствие с другими женщинами. – Лоб Малколма перерезали глубокие складки. – Если, конечно, ты согласишься не делить постель со мной, – поспешно добавила она.

Глаза Малколма стали темными, как грозовые тучи, и Джоан испугалась, что зашла слишком далеко. Мужчины не любят, когда им говорят «нет», особенно если речь идет о постели. Они верят, что ни одна женщина не способна перед ними устоять.

– Мне бесконечно жаль, что он причинил тебе такую сильную боль, Джоан. Ни одна женщина не заслуживает такого отношения. – Малколм подошел совсем близко и взял ее за руку. Он держал ее сильно, но удивительно нежно. – Быть может, тебя успокоит знание, что для таких мужчин в аду приготовлено особое место.

Сдержанная реакция Малколма поставила ее в тупик. Джоан была готова к вспышке гнева, осуждению, даже обвинению, но вместо этого получила доброту и сострадание. Неужели она ошиблась в нем?

– Ты подумаешь над моим предложением? – с надеждой спросила она.

Выдержав паузу, Малколм медленно покачал головой.

– Нет. Брачные клятвы священны, в том числе и клятва верности. Я отношусь к ним со всей серьезностью и не отбрасываю, если они становятся неудобными. Моя жена будет единственной женщиной, которая будет делить со мной постель и, если даст Бог, выносит моих детей.

Надежды Джоан рассыпались в прах, и она горестно вздохнула. Она сама не ожидала, что почувствует такое сильное разочарование.

– Что ж, если ты отказываешься, говорить больше не о чем.

– Так уж и не о чем?