Единоборец

Приходится ее покормить. Сейчас это вполне реально, потому что кишечник практически восстановился. Я скармливаю ей все запасы мясных консервов, которые обнаружил в двух холодильниках на первом этаже. Потом она съедает остальные запасы, но все еще остается голодной. Она съедает все мыло и семь декоративных восковых свечей. Съедает переплеты от книг, хотя полезных веществ там практически нет. Съедает целую кружку побелки, которую я наскреб со стены под лестницей. Побелка сделана на основе натурального мела, значит, в ней довольно много качественного кальция для построения костей. После этого верхняя половина Клары успокаивается. Я соединяю четырьмя трубками кровеносные системы двух тел, и батарея снова начинает работать. Сейчас кровь переносить питательные вещества из одного тела в другое. Я ведь не могу кормить нижнюю половину. Просто потому, что у нее нет рта и органов для переваривания пищи. На этот раз дело идет лучше и быстрее. Вскоре я имею два одинаковых тела, одно из которых не движется и не открывает глаз, хотя сердце бьется и все системы работают. Скорее всего, дело в том, что второй мозг пуст, начисто лишен информации.

Это была самая трудная часть дела, все остальное будет уже попроще. Я снова разделяю оба тела пополам, и меняю половинки местами. Когда они срастаются, я получаю новое тело, в котором нет ничего лишнего. Тело, состоящее из двух только что выращенных половинок. Проблема в том, что это тело будет совершенно пустой мозг. Клара прекрасно понимает, что я делаю.

– Поздравляю, – говорит она. – Ты отлично справился для любителя. А что дальше? Будешь пересаживать мозг? Ты думаешь, что получится? А если ЭТО осталось и в мозгу?

Она все еще остается такой же старой, не смотря на то, батарея с огромной скоростью обновляет тело. Дело не в батарее, просто сейчас работает таймер, который отсчитывает последние часы ее жизни. А что касается пересадки мозга, то в наше время можно пересадить все что угодно, если знаешь как. Плюс, если ты владеешь нужной техникой. Возможно, я смог бы пересадить этот мозг из одного тела в другое, точно такое же, но у меня бы не вышло правильно соединить все входящие и выходящие нервы. Не вышло бы, даже если бы я помнил, как они расположены. Этих нервов слишком много. Для качественной пересадки мозга нужен специализированный робот-хирург или большая бригада хороших профессионалов. Если бы это сделал я, то в самом удачном случае мозг бы жил, но жил в теле инвалида.

– Пятьдесят на пятьдесят, – отвечаю я на ее вопрос о пересадке. – Я думаю, что этот вариант мог бы пройти.

– Но?

– Но у меня есть лучшая идея.

– Какая?

– У меня ведь есть резервный мозг в поджелудочной железе, на случай разрушения основного. Туда можно скачать всю информацию с твоего, а потом перекинуть контакты на чистый мозг. Так я получу твою чистую копию, которая будет жить. Не труднее, чем записать информацию на дискету, а потом перенести ее на другой компьютер.

– Твой дополнительный мозг свободен? – спрашивает она.

– В него архивируется вся информация, которая поступает в основной. Я могу временно стереть все эти файлы. Правда, если в этот момент мне прострелят голову, то информация потеряется, и я умру. Но я согласен рискнуть. Это ведь всего несколько минут.

Некоторое время она молчит, соображая.

– Но я-то исчезну!

– Почему?

– Потому что ты просто записываешь мою копию. От этого мне не легче же будет умирать. Моя копия встанет с операционного стола и пойдет с тобой туда, куда ты ее поведешь. Это новое тело станет таким же, как я. Очень похожим на меня. Но я – но я же останусь умирать в этой комнате! Через несколько часов меня не станет. Что с того, что станется жить моя копия? Я не хочу переселяться в режиме COPY.

– Но ты согласна на режим MOVE?

– Да. Если твой второй мозг поддерживает этот режим.

– Я попробую. Но есть определенный риск.

– В моем положении об этом можно не думать.

Ее голос звучит так, будто она уже одной ногой в могиле. Этой старушке на самом деле немного осталось.

– Тогда – поехали.

Я начинаю. Для начала снимаю рубашку, отключаю режим компенсации давления и аккуратно вскрываю свою брюшную полость. Оттуда вытекает какая-то жидкость, но совсем немного. Крови тоже почти нет, я ухитрился не зацепить ни один из крупных сосудов. Мне приходится работать стоя, потому что оба операционных стола уже заняты.