Джинсы мертвых торчков

Изредка воздух втягую, но пиздец вежливый с этими мудаками. Если у тибя дурные инстинкты, то тренируешься действовать парадоксально, делать противоположное тому, чё сделать хочется. Мел и Рентс пиздец правдоподобно смотрятся. Он завсида ушлым пиздюком был. Директорский тон включил, эту уверенную в себе хуйню. Адвокат сидит такой и сморит пристально, кивает изредка, но нифига в натуре не говорит, хотя и ясно: тока потому, чё он тут, полисыя действует по понятиям и грань не переступает. Так легаши и должны сибя вести, но я-то никада раньше их такими не видел.

Када полисыя уходит, адвокат перетирает с нами, после чего свалюет тож, а потом Мел идет проверить детлашню, которая всю разборку проспала, но зато ее сирены коповских тачек разбудили. Кабута надо было подымать весь этот ебаный кипиш, када за пиздюка уже позаботилися, да ж!

Мы с Рентоном в гостиной остаемся. Веду иво на кухню и завариваю чаю.

– Не держу бухла в хате, – говорю иму, када он рожицу корчит. – Ну, так с какого перепугу?

– А нехуй с МЛБ связываться, – грит он как бы в шутку, и в лунном свете с окна скулы у ниво четко выделяются. Завсида дрыщом был.

Малехо над этим посмеиваюся и разливаю по хибзовским кружкам в честь Кубка Шотландии, чё Терри мине подогнал.

– Я в том смысле, как тибя суда занесло?

– Ты не поверишь, – лыбится, – но я приехал, чёбы поднять хай из-за бабок. Собирался даж предложить за них помахаться! Но, походу, это уже без мазы.

– Ты б щас, нахуй, миня уделал, братан, – смеюся, отпивая еще чайку. – Я уже больше не по этим делам. Насилие никуда миня не приводило – тока на нары. – Глазами иво смериваю. – Но када ты успел наблатыкаться так?

– Тож благодаря тибе, – Рентон грит, и иво хитрый взгляд затухает. – Готовился, чё ты прийдешь за мной. Потом это случилось, но помешала тачка. Оно и к лучшему, а то ж у миня кровь в жилах, нахуй, застыла!

– Ну, слава яйцам, в этот раз не застыла. Айда со мной, – говорю иму, беру чайник и молоко с кружками и на разнос их тыкаю.

Вертаемся в мастерскую, к моему столу в закутке, где я иво и ставлю. Из ящика стола конверт достаю. Это Рентона бабки, пятнадцать штукарей, еще британскими тугриками.

– Отдать тибе собирался, – говорю иму, хоть это и не совсем так. Факт в том, чё они должны были у миня вечно в столе лежать, чёбы напоминать, чё можно и по-другому даж с ушлым пиздюком поквитаться. – Просто придержать их на время хотел, малой урок тибе преподать за то, как кидать своих дружбанов. Каково оно, да ж?

– Спасибо, – конверт берет и по ляжке им шлепает. – Чутка выручил. Дофига это значит. И угу, урок усвоил, – он такой.

Я типа как врубаюся, чё чутка суров с пиздюком был, обчистил иво с «Литскими головами», щас-то он миня он как выручил. И я так думаю, он в натуре просто хотел вину загладить, хоть миня и не вставило то, как он за это дело взялся.

– Добре, потому как я покупателя нашел, чё «Литскими головами» интересуется. Если када продать их захочешь типа.

– Серьезно?

– Один с моих постоянных коллекционеров. Парень по фамилии Вилльерс. Богатющий. Если продать надумаешь, верну тибе то, чё ты забашлял, плюс двадцать пять процентов сверху.

– Продаю, – он такой, чутка, нахуй, скоровато, и добавляет потом: – Не в обиду твоим произведениям, Фрэнк, но мине в натуре нужны бабки. Тока я не догоняю, в смысле…

– Почему он стока башляет за кучу говна, чё я надысь навалял и даже своими фирменными увечьями не украсил?

Рентон на меня смотрит малехо, кружку подымает и отпивает:

– Ну, угу.

Смеюся малехо над этим с пиздюком:

– Ты просто не догоняешь, как искусство работает, братан. У ниво ноль ценности, если не считать того, что люди готовы за него заплатить. Ты заплатил за него и придал иму эту ценность. А еще ты перебил цену пиздюку, который не любит, чёбы иво перебивали. Ни в жизть.

– Так почему ж перебили?

Наливаю еще чайку с чайника.

– Он поручил своему агенту, чёбы до определенной суммы дошел, как и все остальные пиздюки щитая, чё предложенная цена в разы и в разы ниже будет. Потом появляешься ты и всех мудаков с панталыку сбиваешь. Агент, этот парень Страуд, чё против тибя надбавлял, он икру метал, пытаяся тому психу по мобиле дозвониться, пока молоток не опустится.

– И он бы заплатил…

– Любую цену. Иво заябывает, чё он не в курсах даж, кто ты такой. Никакого присутствия в социалках или чё-нибудь, – на верстак откидуюсь. – Видать, он подумал, чё ты работаешь на какого-то конкурента, который пытался пиздюка развести! Но за чё я не в курсах: какого хуя Майки Форрестер цену надбавлял?

Рентон на свою кружку чаю дует.

– Это козни нашего старого корешка Больного. По-моему, он решил, что мне нужен еще один мощный удар по финансам. Он оказал услугу тибе и подставил миня. А мы с Майки с давних пор не ладили. Я ж подсунул той чикуле с Лохэнда, на которую он западал, – воспоминаниям лыбится.