Джессика

Нет, можно, конечно, придумать и другие гипотезы. Что ему помог бог. Или дьявол. Или сисадмин Матрицы. Но Малколм знал, кто это был на самом деле. Теперь уже точно знал.

Почему первый курс, интересно? Ведь Джессика старше на два года… (то есть на самом деле, конечно, на двенадцать, но эта оговорка уже не пришла Малколму в голову). Впрочем, у нее ведь день рожденья в октябре, а не в мае, как у самого Малколма — ее, возможно, отдали в первый класс на год позже. А может, она год после школы где-то работала, зарабатывая себе на учебу. В семье с тремя детьми, один из которых серьезно болен, денег, отложенных родителями, могло и не хватить…

Но так даже лучше. Так их разница в возрасте становится совсем минимальной.

От этих мыслей Малколма отвлек стук капель в окно. Опять чертов дождь…

Юноша остался сидеть в читальном зале, надеясь на улучшение погоды, но, похоже, дождь опять зарядил надолго. Впрочем, Малколм, конечно, не тратил время впустую. Вернув библиотекарше ненужный больше альбом, он спросил у нее книги из «списка Джессики». Хотя ноутбука у него с собой не было, оказалось, что он помнит несколько авторов и названий.

Библиотекарша выдала ему три книги. Малколм уселся за стол и разложил их перед собой, решая, с какой начать. Все три были, разумеется, в мягких обложках; ни одного из авторов он не читал прежде, хоть и запомнил их фамилии. Повинуясь внезапному импульсу, Малколм открыл ту, что справа. Джон Шепэрд, «Трещина» — Малколм сомневался, что когда-либо хотя бы мельком слышал о таком писателе, пока не обнаружил это имя на странице Джессики. Впрочем, если Шепэрд не писал фантастики, не так уж это и удивительно… Мельком порадовавшись отсутствию каких-либо посвящений и благодарностей — он терпеть не могу эту вечную манеру писателей платить долг вежливости полудюжине родных и знакомых, до которых читателям нет никакого дела — Малколм прочел первые строки: «За окном барабанил дождь. Осень в тот год тянулась невыносимо долго, словно издеваясь над Диком Морисом, ненавидевшим это время года…»

«Актуально», — усмехнулся про себя Малколм и перевернул книгу, желая взглянуть на аннотацию на задней стороне обложки. «Единственный роман Джона Шепэрда, трагически ушедшего от нас слишком рано и так и не узнавшего, что его книга будет опубликована…» Хм, подумал Малколм. Так вот почему он никогда не слышал это имя. Не похоже, чтобы единственный роман покойного Шепэрда стал бестселлером. Книга была издана крошечным тиражом каким-то мелким издательством, у которого, кажется, даже не было своего веб-сайта — во всяком случае, в выходных данных таковой указан не был. И читатели библиотеки, похоже, брали «Трещину» совсем не часто. Даже удивительно, как она вообще оказалась в университетской библиотеке и откуда о ней узнала Джессика… Но Малколм доверял ее вкусу больше, чем издательской аннотации об «образце тонкой и пронзительной психологической прозы», и стал читать.

Он оторвался от книги лишь несколько часов спустя, чтобы наведаться в университетскую столовую. Дождь к этому времени деградировал до мелкой холодной мороси, но погода все равно оставалась малоподходящей для прогулок на открытом воздухе; до заката было еще довольно далеко, но из-за обложивших все небо туч казалось, что уже темнеет.

Подкрепившись, Малколм сперва прошелся мимо своего корпуса общаги и, к радости своей не заметив никаких признаков света в окне — даже слабых отсветов от экрана смартфона — поднялся в свою комнату. Рика действительно не было, и Малколм удовлетворенно улегся на кровать с «Трещиной» в руках. Давненько ему не доводилось читать бумажную книгу, за исключением учебников — и Малколм почувствовал, что, несмотря на отсутствие привычных удобств типа контекстного поиска и настроек страницы, этот ретроспособ доставляет ему удовольствие. А еще у него мелькала мысль, что, возможно, этих же страниц касались и пальцы Джессики… и это было, пожалуй, единственным «физическим контактом», которого он бы хотел. Малколму хотелось бы видеть Джессику вживую, любоваться ее чудесным лицом не только на фотографии — но вот прикасаться к ней, даже просто брать ее за руку, было бы уже излишним. Так же излишним, как трогать прекрасную картину или скульптуру. Не говоря уже о… Малколм подумал с презрительной усмешкой, что Рика и ему подобных наверняка привела бы в ужас идея любить девушку, с которой в принципе невозможно заняться сексом. А вот он, Малколм, был счастлив, что их отношения с Джессикой всегда останутся абсолютно чистыми. Что физиологическая грязь, которой жаждала Кэтрин, исключена тут даже теоретически.