Но нет, конечно, это была совершенно неподходящая аналогия. Впервые с тех пор, как он начал общаться с мертвой девушкой, Малколм почувствовал, что Джессика пугает его. Хотя, казалось бы, сама идея такого общения должна была повергнуть в ужас любого, а особенно материалиста, прежде отвергавшего саму возможность какой-либо мистики. Но он ни разу не чувствовал страха прежде, а вот теперь… Как должен эволюционировать характер девушки, чувствующей себя преданной и обманутой в своих самых светлых идеалах, лишившейся всего, что ей было дорого в прежней жизни — вместе с самой жизнью! — но получившей взамен возможность карать, не ограниченную ни юридическими, ни физическими законами? Никаких потусторонних судей, очевидно, тоже не существует — Джессика не раз говорила о своем полном одиночестве
«Я ведь тоже обещал ей! — вспомнил он. — Обещал, что никогда ее не брошу. Люди редко задумываются над истинным значением слов «никогда» и «навсегда». Обычно в их устах они означает лишь обозримое будущее. В крайнем случае — «пока смерть не разлучит нас». Но в данном случае, похоже, даже смерть не сможет этого сделать. Я дал ей обещание
И вот тут он почувствовал, как холод ужаса разливается в его животе.
Но разве он сам больше не любит Джессику? Разве не хочет быть с ней?
Малколм снова представил себе ее лицо, которое по-прежнему казалось ему самым прекрасным из когда-либо виденных. Хотя дело было, конечно, не только во внешности. Ее личность, ее интеллект… И даже то, что она сделала с другими… после того, что произошло с ней самой, он мог понять это, пусть и не одобрить. «Поступай с другими так, как они поступили с тобой», м-да. Между Джессикой и совершенно чужими ему людьми, умершими из-за нее, он все-таки выбрал бы Джессику, и пусть какие угодно гуманисты осуждают его за это. Но он всегда презирал ту любовь, которую описывают в романтических книгах. Добровольное (а то и непреодолимое!) рабство, узы, унизительное поклонение «богине», за которым скрывается самая обыкновенная грязная похоть. Нет, для Малколма его чувство было неотделимо от свободы и равенства. Свободный выбор их обоих. Но если в их отношениях появится страх… если он будет бояться прогневать Джессику… если будет знать, что не имеет права уйти… И все это навсегда, даже не просто на всю жизнь, но и после таковой!
Он принялся лихорадочно переписывать формулы с доски. Он не понимал того, что пишет, ему просто нужно было как-то отвлечься от охватившего его ужаса.
В конце этого дня, шагая после заката по направлению к парку, Малколм впервые чувствовал, что идти туда ему не очень-то хочется. Что он, пожалуй, предпочел бы, чтобы пошел очередной дождь, который избавил бы его от этой необходимости. Но увы — небо оставалось безукоризненно ясным.