Джессика

— То есть тогда я уже начала верить, но все еще не до конца, — спокойно продолжала Лайза, и ее голос, обычный голос молодой женщины, дико контрастировал с обликом чудовища, казавшегося лишь омерзительной пародией на человека — словно монстр из ужастика налепил на свою морду кожу, содранную с лица жертвы. — И я решила, что сожгу ее чертову скамейку, вне зависимости от того, правда все это или нет. Если нет, если это лишь череда несчастливых совпадений, как все еще подсказывал мне здравый смысл — я была слишком зла, чтобы к нему прислушиваться, и жаждала выместить свою злость. Пусть даже это будет бессмысленный акт вандализма, плевать. Так что я купила канистру бензина и пошла в парк — естественно, ночью. Темной безлунной зимней ночью, когда меня точно никто не мог там увидеть. Что произошло дальше, ты можешь догадаться. Не дойдя до скамейки несколько сотен ярдов, я поскользнулась и упала. Ногу пронзила дикая боль. Винтовой перелом со смещением, как мне сообщили впоследствии. Канистра грохнулась, и из нее вылетела пробка. Не знаю, как такое возможно — я сама ее закручивала. Но она вылетела, словно не была завинчена, и в считанные секунды я оказалась лежащей в расползающейся луже бензина. Я очень быстро убедилась, что не могу не то что встать, а хотя бы шевельнуть правой ногой без того, чтобы от боли не перехватывало дыхание. А значит, на таком морозе, к утру, когда в парке кто-нибудь появится, мой труп успеет промерзнуть насквозь. Так бы оно и случилось, если бы дело происходило лет тридцать назад. Но в наше время, разумеется, у меня был с собой мобильник. Я его достала, набрала «9-1-1» и поднесла к уху. И стрельнула искра.

— Откуда? — удивился Малколм. — У аккумулятора мобильника слишком слабое напряжение…

— Они говорят, электростатика. У меня были очень пышные, воздушные волосы — сейчас не скажешь, да? — и такой мохнатый свитер. И вот когда манжета свитера, высунутая из рукава куртки, соприкоснулась с волосами… Ничего сверхъестественного, как и во всей этой гребаной истории. Просто сердечный приступ, просто инсульт, просто перелом, просто незакрученная пробка, просто электростатика. Мою голову охватило пламя, и не только голову, весь правый бок. Дальше не помню, действовала на одних инстинктах. Горя заживо, с переломанной ногой, я сумела доползти на руках до обочины и сунуть голову в снег, потом заползти туда целиком. А телефон все-таки успел соединиться, в службе спасения приняли мой сигнал и даже услышали мои вопли. Запеленговали положение, приехали, когда я уже совсем отдавала концы… Девять месяцев по больницам… родилась заново, да, — Лайза провела рукой перед ужасной правой половиной своего лица. — Кисть руки, как видишь, почти не пострадала. Я ее как-то сразу отдернула от бензина, поэтому ожог был, но не такой сильный. И левый глаз мне спасли, так что я все-таки не совсем слепая. Примерно 4 % зрения. Отличаю свет от темноты, и это практически всё… Можно было бы сделать побольше, но нужны деньги, которых у меня нет. А вот такой я была, — она достала из кармана халата и положила на стол фотографию миловидной улыбающейся девушки с пышным облаком светлых кудрявых волос вокруг головы. Малколм уставился на фото, не желая переводить взгляд на нынешнее обличье Лайзы, но та вынудила его сделать это, снова убрав фото в карман. — Ну что, насмотрелся? — спросила она с кривой усмешкой, вновь встретившись с юношей взглядом. — Что под халатом, показывать не буду, но можешь мне поверить, там тоже мало хорошего. Надеть парик снова? Не будешь убеждать себя, что увиденное тебе просто померещилось из-за слабого освещения?

— Не буду, — пробормотал Малколм. Лайза надела парик и очки, тщательно расправив волосы, чтобы оставить открытой только неизуродованную часть лица.

— Это сделала твоя Джессика, — напомнила она.

— Это действительно может быть просто совпадением, — возразил Малколм. — Все, что ты рассказала.

— Ты сам-то в это веришь? — усмехнулась Лайза.

Малколм видел, как двигаются ее губы — нормальные человеческие губы, пусть и накрашенные, чего он терпеть не мог — но теперь даже сквозь парик ему чудился тот ужас, в который огонь превратил ее голову. Ему хотелось уйти отсюда как можно скорее.

— Что ты от меня хочешь? — резко спросил он.

— Предупредить тебя, только и всего, — пожала плечами она. — Хотя, скорее всего, уже слишком поздно. Она не отпустит тебя. И найдет везде, куда бы ты ни попытался скрыться. Те четверо разбежались по всей стране, но она достала их всех. Твой друг сказал мне, что и последнего из них тоже. Уже после смерти Тома.

«Он мне не друг!» — хотел возразить Малколм, но сообразил, что это будет слишком недипломатично по отношению к сидевшему рядом Рику.

— Я не обижал Джессику и никогда этого не сделаю, — сказал он вслух. — И уж точно не стану заводить… любовниц на стороне.

— Ты думаешь, этого достаточно? Она хочет быть с тобой.

«А я хочу быть с ней!» — чуть не вырвалось у Малколма, но он решил, что это излишняя откровенность.

— Значит, ты должен умереть, — продолжала Лайза. — Чтобы вас больше ничто не разделяло.