Дыша одним дыханьем

Человек привыкает к месту. Пожили здесь недели две, и вот не хочется уходить. Нет, им тут нелегко приходилось: работали другой раз столько, что потом не верилось — как могли? Мерзли в снегу, теряли подруг. Перед Верой возникло бескровное лицо Тоси Васильевой, как-то сразу выцветшие, невидящие глаза. Девушки торопливо перевязывали Тосю и никак не могли остановить кровь. Рука Тоси была совсем раздроблена. Удалось ли врачам спасти Тосину жизнь? Руку-то она наверняка потеряла. Каково девятнадцатилетней девчонке без руки!

Но было и хорошее, сделавшее дорогим это место. Все время не покидало чувство полезности и нужности того, что они делали. Сваливались на нары без сил и засыпали, кажется, в то же мгновение, но и усталость была совсем иная, и даже сон, потому что ты ведь вытащила сегодня, вывезла, отняла у смерти пять, или десять, или пятнадцать человек. И вчера было то же, и будет завтра, наверно, если только сама останешься жива. Но за это не так уж страшно отдать и свою жизнь.

Теперь отсюда нужно уходить. Вера быстро запихала свое солдатское имущество в вещевой мешок и торопила подруг — надо еще собрать собак, подготовить к погрузке.

Девушки тесно набились в кузова грузовиков. Собаки жались к своим вожатым, согревая их горячими телами.

— Куда едем, товарищ старшина? — все-таки не удержавшись, спросила Вера во время погрузки.

— Прибудем — узнаете! — отрезал Петров.

Ему и самому сказали не много. Приказание было коротким и категоричным: «Немедленно по получении сего…» Но у Петрова хватало фронтового опыта, чтобы сделать свой вывод из самой краткости приказания, из предельной малости срока, данного на переброску, из адреса назначения, который он пока не должен был раскрывать. Впрочем. Егор Сергеевич понимал, что адрес этот — село Рыбацкое — промежуточный. В Рыбацком стоял второй эшелон 55-й армии. Значит, команду переводили из одной армии в другую, и это могло быть сделано лишь по распоряжению штаба фронта. А если в штабе фронта вспомнили о них, о сравнительно маленькой его команде, значит, скорее всего, без промедления бросят в жаркое место.

Район, где действовали части 55-й армии, был Петрову, в общем, знаком. Там, у Колпина и левее, до самого берега Невы, где в нее впадает речка Тосна, их подразделения стояли не раз. Сейчас бои шли у поселка Красный Бор. В первых числах февраля части 55-й армии нанесли удар по испанской Голубей дивизии, разбили ее и захватили поселок. Фашистское командование, видно, никак не хотело смириться с этой потерей и предпринимало бесчисленные контратаки. Наши части, со своей стороны, старались развить наступление. Бои шли тяжелые, изнурительные.

Старшина не ошибся. Их послали в Красный Бор. Там наступала гвардейская дивизия. Девичья команда с собаками придавалась ей.

В свое время — осенью сорок первого — немцы с ходу ворвались в Красный Бор, и он почти не пострадал от боев. Это был веселый дачный поселок, расположенный на возвышенности за Колпином, между станцией Поповка и Московским шоссе. Ярко окрашенные домики стояли среди могучих старых деревьев. И когда наши части выбили фашистов из Красного Бора, поселок еще оставался почти целым, но за несколько дней, прошедших после того, он до неузнаваемости изменился. Немецкая артиллерия била по нему, не переставая. Рушились дома, падали огромные бронзовые сосны, улицы стали непроходимыми от воронок. На подступах к Красному Бору стоял сплошной стеной заградительный огонь. Машины, везшие девичью команду, прорывались сквозь него. Первая проскочила, вторая тоже, в третью ударил снаряд. В ней мало кто уцелел.

Подавленные происшедшим, измученные тряской в машине, девушки выгружались в дымящемся, содрогающемся, от взрывов поселке. Спешили, не было времени даже оглядеться. Старшина Петров только успел доложить о прибытии начальнику санитарной службы — он стоял, еще держа руку около ушанки, а пожилой врач-майор кинулся к нему, обнял, словно старшина был его сыном, вернувшимся после долгой разлуки.

— Милый ты мой, санитарные упряжки привел!.. Да ты знаешь, как мы ждем вас! Там же раненые, выносить их некому… Замерзают люди…

Времени терять было нельзя, и девушки, побросав вещмешки в снег, стали запрягать собак. Через несколько минут они уже бежали туда, где торопливо стучали пулеметы.

— Вперед, Дейка! — поторапливала свою любимицу Вера Александрова.

Умная собака косила на Веру глазом и сильнее налегала на постромки, давая тем самым команду всей упряжке. Хозяйка требует — надо спешить.

Они возили и возили раненых, останавливались, чтобы отдышаться, и снова гнали вперед. А в отведенном команде уголке Красного Бора уже складывался привычный фронтовой быт — ставили шалаши и долбили первые землянки, в стороне за насыпью развертывал свое хозяйство повар Семёнов, его походная кухня уже дымила.

Так начались для них красноборские дни и недели, запомнившиеся надолго.