Дворцовые тайны

Шешковский же, выбившийся тяжким трудом из простых подьячих в могущественные советники государыни, не без наслаждения измывался над оробевшими столбовыми дворянами, либералами, «нашалившими» светскими повесами, писаками-литераторами, от которых, как считали в политическом сыске, всегда «один вред и разврат». Эти нежные, избалованные люди никогда прежде не нюхали зловонного воздуха казематов. «Мозглявый» начальник сыска казался им грозным исчадьем ада, символом страшной для частного человека слепой силы государства, которая могла сделать с каждым все что угодно, как сказали бы позже — «стереть в лагерную пыль».

Порой Шешковского распирало от собственной значимости, того особого влияния, которым он пользовался при дворе. Он хорошо понимал, как его боятся окружающие. Даже если за человеком не было тайных грехов и грешков, возражать начальнику сыска было опасно. Сенатор и поэт Г. Р. Державин так описывает свою стычку с ним при обсуждении одного из дел: «Шешковский был в отличной доверенности у императрицы и у [генерал-прокурора] Вяземского по делам Тайной экспедиции. Как и сие дело следовало прежде Сената в страшном оном судилище… то [Шешковский], взяв на себя важный присвоенный им… таинственный, грозный тон, зачал придираться к мелочам… "Слушай, Степан Иванович, — сказал [я] неустрашимо… — Ты меня не собьешь с пути мнимою тобою чрезвычайною к тебе доверенностью императрицы и будто она желает по известным тебе одному причинам осудить невиновного. Нет, ты лучше мне скажи, какую ты и от кого имел власть выставлять своею рукою примечания… осуждающия строже, нежели существо дела и законы [требуют]?" Шешковский затрясся, побледнел и замолчал».

На этот раз он уступил Державину, но отрывок из мемуаров Гаврилы Романовича хорошо передает манеру поведения Шешковского и то, как было непросто возразить всесильному инквизитору. Ведь неробкому Державину для этого потребовалась «неустрашимость» — свойство воина, более пригодное в бою, чем за канцелярским столом.

Вряд ли от умной императрицы были скрыты те способы, которыми Шешковский достигал результата в своих изысканиях. Об этом выразительно говорится в анекдоте о начальнике сыска и мужике. Рассказывают, что как-то раз к государыне явился странный челобитчик из провинции. Он просил, умолял сурово наказать его за убийство, которое он себе приписал. Он жаловался, что якобы убитая им помещица является к нему каждую ночь и мучит его. Невиданного челобитчика в уезде выпороли раз, другой, но помещица все являлась ему в сонных видениях, вот он и отправился искать правды в столице. Екатерина позвала Шешковского и спросила у него совета, что делать со странным просителем.

Степан Иванович якобы сказал: «Позвольте, мол, мне, Ваше величество, взять крестьянина с собою. Уверяю Вас, он навсегда забудет свою барыню». Государыня засмеялась: «Знаю тебя, Степан Иванович, не токмо барыню, но и русский язык оный челобитчик забудет! Отправь его лучше в монастырь на покаяние».

Шешковский дожил до 1794 года и умер, окруженный почетом и всеобщим страхом. Как часто бывает с людьми, засидевшимися на своем месте, дела конторы он с годами сильно запустил. Пришлось после его смерти преемнику разбирать завалы нерассмотренных дел, выпускать из каземата людей, много лет просидевших без суда и следствия по неизвестным причинам, точнее — по причинам, известным только Шешковскому, который, конечно, в это время уже горел в аду.

Последний фаворит: Платон Зубов

Неизбежность распада

Неожиданная смерть Григория Потемкина осенью 1791 года стала важной вехой в истории царствования Екатерины II. Выяснилось, что вся тяжесть правления ложится теперь на нее одну и смерть светлейшего невосполнима. Уход Потемкина из жизни совпал с процессом, неизбежным для каждого политика, даже самого умного и опытного. Пройдя период подъема и расцвета, талант его тускнеет, и он вступает в период гниения, распада и гибели. Как ни была умна, властна, дальновидна императрица, в старости ей также стали изменять разум, воля и чувство меры. Символом последнего периода царствования Екатерины стало постыдное господство при дворе братьев Платона и Валериана Зубовых.

Ходить через верх

Платон Зубов — двадцатиоднолетний шалопай, конный гвардеец, молодой, невежественный, но красивый, мускулистый, с высоким лбом, прекрасными глазами. Он был выдвинут врагами Потемкина в пику ему. Ведь до этого почти все молодые фавориты императрицы были креатурами светлейшего и опасности для него не представляли.