Читаем Дворцовые перевороты полностью

В это время между Кастилией и Арагоном началась война. Предлогом к этой войне послужило то обстоятельство, что эскадра каталонских кораблей под управлением адмирала Перельиоса захватила в водах Кастилии, на глазах у короля Педро, два генуэзских купеческих судна, мотивируя этот захват тем, что Арагон и Генуя находились в состоянии войны. Корабли были уведены каталонцами, хотя Педро настаивал на их освобождении и выдаче адмирала Перельноса. Возмущенный самоуправством у своих берегов, Педро приказал арестовать всех каталонских купцов в Севилье и конфисковал их товары. Конечно, истинная причина объявления военных действий была в другом – в том, что под защиту арагонского короля бежали многие знатные синьоры из кастильской оппозиции.

На стороне арагонцев выступили король Наварры и арабский правитель Марокко. К ним присоединились граф Трастамара и другие бежавшие из Кастилии вельможи. Война длилась на этот раз недолго, в 1357 году было заключено перемирие на один год. Но вскоре Педро нанес сокрушительное и, как оказалось, окончательное поражение вражеской коалиции.

Вражда между монархами Кастилии и Арагона не прекращалась. В то время как король Арагона Педро IV старался найти как можно больше союзников для будущей борьбы, его кастильский тезка, не доверяя своему окружению, опасаясь предательства и свирепо карая за проступки, совершенные против него в прошлом, продолжал учинять жестокие расправы, жертвами которых стали дон Фадрике де Гусман и его кузен инфант Хуан, стремившийся стать сеньором Бискайи, а также многие другие представители знати из Кордовы, Саламанки и других мест.

Педро сумел захватить Хуана де Гусмана. Воспользовавшись этим, он попытался овладеть его женой, славившейся своей красотой. Под предлогом свидания с мужем он хотел заманить ее в Севилью, но та, предчувствуя намерения короля, укрылась в монастыре. Поскольку Педро и там не оставил ее в покое, она, чтобы не сделаться жертвой насилия, обезобразила себя. Тогда Педро I велел убить дона Хуана и отослал несчастной его труп.

<p>Гибель Фадрике и начало кровавой череды смертей</p>

В результате жестоких действий короля мятежники прекратили борьбу. Энрике снова бежал во Францию, а Фадрике и Тельо покорились королю. Фадрике пошел на примирение с Педро, который сам написал сводному брату письмо с приглашением к себе во дворец и обещаниями мира. Фадрике прибыл к королю, а тот отдал приказ забить его палками до смерти у себя на глазах.

Умерщвление Фадрике повергло в ярость его брата Энрике, находившегося в Арагоне, и он, невзирая на перемирие, вторгся в Кастилию. Одновременно инфант Фернандо – брат Хуана, убитого королем, – вторгся в Кастилию со стороны Мурсии. Педро, опираясь на поддержку португальского и гранадского флотов, деятельно готовился к нападению на Арагон с моря. В конфликт вмешался Папа, попытки которого примирить враждующие стороны не увенчались успехом, так как король Арагона решительно отказался принять мирные предложения.

После того как в одном из сражений с арагонцами погиб Хуан Фернандо де Гинестроса, Педро в 1359 году приказал казнить двух младших сыновей Элеоноры Гусман, которых уже давно держал в заключении. В 1361 году такая же печальная участь постигла королеву Бланку де Бурбон. Вот как об этом повествует баллада «Смерть доньи Бланки де Бурбон»:

Перейти на страницу:

Все книги серии Загадки истории

1905 год. Прелюдия катастрофы
1905 год. Прелюдия катастрофы

История революции 1905 года — лучшая прививка против модных нынче конспирологических теорий. Проще всего все случившееся тогда в России в очередной раз объявить результатом заговоров западных разведок и масонов. Но при ближайшем рассмотрении картина складывается совершенно иная. В России конца XIX — начала XX века власть плодила недовольных с каким-то патологическим упорством. Беспрерывно бунтовали рабочие и крестьяне; беспредельничали революционеры; разномастные террористы, черносотенцы и откровенные уголовники стремились любыми способами свергнуть царя. Ничего толкового для защиты монархии не смогли предпринять и многочисленные «истинно русские люди», а власть перед лицом этого великого потрясения оказалась совершенно беспомощной.В задачу этой книги не входит разбирательство, кто «хороший», а кто «плохой». Слишком уж всё было неоднозначно. Алексей Щербаков только пытается выяснить, могла ли эта революция не произойти и что стало бы с Россией в случае ее победы?

Алексей Юрьевич Щербаков , А. Щербаков , А. Щербаков

Публицистика / История / Политика / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология