Двор Ураганов

– Невозможно провести двести лет на этой земле и не накопить богатств, Диана, – шептал он. – Теперь, когда я избавился от него, стало легче. Я свободен, чтобы полететь с тобой к новым далям.

– Полететь с тобой? Что ты говоришь? – Я бросила нервный взгляд через плечо на Зашари; даже при окружающем спокойствии он достаточно далеко, чтобы нас услышать. – Хочу напомнить, что Король приказал мне выйти замуж за Бледного Фебюса.

Страстные всполохи в глазах Александра в один миг превратились в воинственные.

– Данный брак – позорная сделка, и ты это знаешь не хуже меня. Нетленный пытается продать тебя, взамен получить политический альянс. Я не позволю этому свершиться!

Носком туфли он поднял крышку одного из ящиков, привязанных к палубе. Гора золотых монет засверкала, переливаясь в свете луны, вызвав возбужденный шепот среди корсаров.

– У меня таких сорок, – вампир показал на ряд сундуков с одинаковой печатью в виде херувима с крылышками. – Всего сорок тысяч луидоров[116] золотом. Достаточно, чтобы возместить убытки Бледному Фебюсу и увезти тебя.

Я нервно рассмеялась. Сорок тысяч луидоров золотом! Очевидно, замок де Мортанжа был роскошным. Сомневаюсь, чтобы трюмы других кораблей флотилии скрывали подобные сокровища. Какая жестокая ирония! Александр принес мне добычу, превосходящую мои самые смелые ожидания и гарантирующую неоспоримую победу в сегодняшнем испытании.

– Чем вызван твой смех? – забеспокоился вампир. – Думаешь, этой суммы недостаточно, чтобы купить Бледного Фебюса?

– Смешно то, что ты считаешь возможным купить меня, как молодую кобылу на рынке. Смешно, что ты пересек Атлантику, думая, что достаточно тебе предстать перед моим взором и я последую за тобой, бросив все.

Выражение крайнего изумления застыло на скульптурном лице Александра. Запах горелой древесины витал в воздухе. Ветер утих.

– Но как же наша любовь…

– Я тебе уже говорила в Версале, что воля Короля превыше чувств. К тому же твои далеки от того, чтобы я разделила их так, как ты это представляешь.

Тягостная тишина, наступившая после баталии, придала моим словам еще большую драматичность. Я знала, что они ранят Александра сильнее, чем любая шпага, какой бы острой она ни была. Я долго ждала, чтобы отомстить. За маму! За Бастьяна! За всю семью!

– Далеки, чтобы ты разделила их? – После первого шока возмущение исказило лицо вампира. – Я не понял. Ты же знаешь, я готов умереть за тебя.

– Ты уже мертв, Александр. В твоем черством сердце нет больше места, чтобы любить что-то еще, кроме самой идеи любви.

– Это… Это из-за Анеты ты говоришь так? – пробормотал он.

Анета была оруженосцем. Я не знала девушку, только то, что вампир был влюблен в нее до меня и обескровил в порыве страсти.

– Анета лишь пример среди множества других, – отрезала я.

Язык горел от желания выплюнуть ему в лицо правду: та фрондерка, которую он прикончил с улыбкой на устах, была моей обожаемой матерью! Но я не могла позволить себе открыть мое настоящее имя. К тому же приятно испытать сладостное злорадство, оставляя Александра в подвешенном состоянии неопределенности.

– Какие другие примеры? – взвыл он. – В чем ты меня упрекаешь? Говори, о жестокая!

– Я уже сказала все, что должна была сказать. Твои сорок тысяч золотых луидоров пойдут не на оплату любовной истории, которая существует лишь в твоем воображении, а на то, чтобы доказать Бледному Фебюсу, что я достойна быть его женой. – Я сделала знак корсарам: – Погрузите золото на борт «Невесты в трауре», парни. Стреляйте, если кто-нибудь вздумает сопротивляться.

Александр рухнул на колени. Его блуза с треском разорвалась под острием моей шпаги. Позади нас засуетились матросы, перетаскивая сундуки на корабль де Рокайя.

– Уничтожь меня! – рычал вампир. – Даруй мне Абсолютную Смерть, потому что любви своей ты мне дать не можешь!

– Я ничего тебе не дам. Ты больше ничего от меня не получишь.

Вампир схватил клинок моей шпаги из смертоносного серебра, чтобы направить его к своему горлу. Алебастровые пальцы покрылись кровью цвета темной мальвы, завитки тьмагны заклубились, поднимаясь ввысь, к свету луны.

– У тебя нет права заставлять меня страдать, – стонал де Мортанж, рыдая, из глаз его струились слезы. – У тебя нет такого права!

Я вырвала шпагу из его дрожавших рук и развернулась, оставляя позади себя убийцу матери: мужчину, распластавшегося на земле, непоправимо разоренного и отвергнутого всеми.

Тьма, кипевшая во мне, утихла.

Я наконец-то отомщена.

12 Фаворитка

Ночь подходила к концу.