Двор Ураганов

– Нет, Стерлинг, я как раз и есть неудавшийся эксперимент, – прошептала я. – Мои кошмары – реальные воспоминания, а не фантазии. Невозможно отрицать очевидного.

Я приподняла длинную рубаху-тунику до середины бедра, где в нескольких сантиметрах над коленом розовело пятно.

– Я все время считала его родимым и запретила себе сопоставлять факты, когда однажды увидела во сне отца, забиравшего с помощью скальпеля образец с моей кожи для анализа.

При воспоминаниях вновь подступил комок к горлу. В течение нескольких недель я боролась изо всех сил и отрицала очевидное, которое рвалось из меня до такой степени, что я заболела, одурманила себя. Теперь, когда я их, наконец, приняла, стразу стало легче. Не в этом ли значение карты «Повешенный» в раскладе командующей Зефирины из Форт-Руаяля? Жертва, которую я должна принести, – это мои иллюзии, мои фантазийные видения безупречной семьи, которую я ошибочно идеализировала.

Мне все равно, как меня называли – аврорусом или нечистью, это всего лишь слова. В обоих случаях родители использовали меня в качестве подопытного кролика, пытаясь создать оружие для Фронды. Эксперимент провалился. Отец сам признался: «Она могла бы воплотить в себе прекрасные надежды, но превратилась в страшную угрозу». Это ужасное понимание распяло меня, но в то же время освободило. И многое объяснило. В детстве отец поставил мне диагноз – полусангвиник-полумеланхолик, чтобы объяснить мои экстремальные перепады настроения. Но то была не борьба крови и избытка черной желчи во мне: то было столкновение светнина и тьмагны. Нескончаемая, свирепая борьба наполняла каждый мой день, воспламеняла мозг жестокими мигренями. Вояж в печальные тропики явно благоприятствовал моей темной стороне. В ледяной компании Бледного Фебюса, так похожего на меня, моя Тень воодушевилась, разожгла в моем сердце жажду к бойне, напугавшей меня во время морской баталии.

Я опустила подол импровизированной туники на колени, медленно повернулась к вампирше:

– Мужчина и женщина, воспитавшие меня, оба занимались алхимией, мадам. В последнее время воспоминания раннего детства постоянно приходят ко мне в ночных кошмарах. Они в точности соответствуют вашим описаниям. Вы правы, в младенчестве я не полностью отражалась в зеркале. Я даже помню слова родителей «эксперимент провалился», которые они произнесли над моей колыбелью.

Я сглотнула, стараясь избавиться от горького привкуса страшной фразы, и продолжила распутывать нить своего прошлого, чуть повысив голос:

– Вы говорите, что я понимаю язык упырей благодаря темным силам во мне. Может, они и послужили причиной моих многочисленных вещих снов прошлой зимой в Париже. Каждый раз они предупреждали меня об очередной смертельной ловушке на моем пути.

– Ты – плод операции, которая попыталась исказить само время, – заметила вампирша. – Возможно, твое сознание хранит ее последствия и даже то, что можно сравнить с даром предчувствия…

– Дар, который я изгнала, и возможно навсегда, переборщив с настойкой. Парализованная бременем надежды, возложенным на мои плечи, я искала успокоение.

Зашари пожал мою руку, удерживая меня от дальнейших откровений. Новобранец Фронды, он боялся, что я выдам себя, а заодно и общее дело.

– Оставь, Зашари, – успокоила я его. – Эта дама из одного с нами лагеря. Сопротивления Тьме. Все, что она рассказала, свидетельствует об этом. Но возникает вопрос: почему?

Я уставилась на лицо, закрытое вуалью.

– Мадам, настал мой черед задать ваш вопрос вам: кто вы?

– Я тебе повторю: я – буква, – уклончиво ответила вампирша.

– Мне нужно больше. М. – первая буква, за ней должны стоять другие.

– Имя, стоящее за начальной буквой, принадлежит к давно минувшим дням. У него больше нет значения, ибо я покинула людской мир.

– Тем не менее вы оставили там свой след, другое имя, которое начинается с буквы Ф… Фебюс.

Облако черных одежд предо мной вздрогнуло. На мгновение показалось, что длинная тога черных кружев укрывала пустоту и что сейчас покров спадет. Но мадам М. держалась стойко.

– От… откуда ты знаешь Фебюса? – тихо прошептала она.

– Я встретила его.

– Это невозможно! Он умер девятнадцать лет назад!

– Он очень даже жив, уверяю вас. Только, выражаясь вашими же словами, разрывается между двух миров. Его многострадальная ледяная аура способна поднимать бури, невзирая на время года, наподобие той, что пронеслась над Клыком Смерти в прошлом месяце.

Мадам М. вцепилась в ближайший столик, удерживая равновесие. Стоящая на нем пробирка покачнулась и упала на пол, разбившись вдребезги. Ранее дама призналась в том, что тоже почувствовала ту майскую бурю. Но в затворническую жизнь вампирши не доходили слухи о капитане пиратов, годами терроризирующем побережье Атлантики.

– Значит, он выжил… – прошептала она, обращаясь к самой себе, будто забыв про нас. – Я была убеждена, что он умер, как и другие. Стервятник выкрал его из-под носа моих бдительных стражей.