Двор Ураганов

В голосе, звучном и низком, не было и тени страха. Я оглянулась на Тристана. В безумном беге я не заметила белую линию на скалистой земле перед рыбьими скелетами, огибающую дом, диаметром около двадцати метров. Я и мои спутники перешагнули границу, даже не обратив внимания, но Тристан уперся в нее, как в непреодолимую стену.

– Ни одна нечисть не может пересечь Защитную Линию, которую я прочертила собственноручно, – объяснила дама. – Однако вы перешли ее без приглашения.

Холодок пробежал по моей спине: кем бы ни была эта колдунья, теперь мы в ее власти. Если она способна остановить такого могущественного демона, как Тристан, то нас, вне всякого сомнения, может просто раздавить. Слова, что мы произнесем сейчас, решат нашу судьбу.

– Мы – жертвы кораблекрушения, ищущие прибежище, – начал Стерлинг.

– И что заставило вас подумать, что мой дом открыт для англичан?

Язвительный тон прозвучал, как удар хлыста. Причислять себя к подданным королевы Анны, очевидно, было не лучшим началом. Я сощурилась, стараясь выхватить из темноты как можно больше деталей, чтобы установить личность незнакомки. Силуэт юбки-панье, загородивший вход, напоминал платья, что носили в Версале; туфли возвышались на красном каблуке по моде вампиров Двора. Эта дама – бессмертная из Франции!

– Шевалье де Гран-Домен и я, мадемуазель де Гастефриш, – французы, – поспешила добавить я. – Как и вы, не так ли, мадам? Лорд Стерлинг Рейндаст, конечно, англичанин, но он спас нам жизнь. Не именем королевы Анны мы просим убежище, но короля Людовика.

– Вы осмелились причислить себя к подданным Нетленного? Кто вы? – строго потребовала незнакомка.

– Его оруженосцы, мадам, вот доказательство! – воскликнул Зашари. Он повернулся к лунному свету так, чтобы лучи выхватили эмблему солнца, вытисненную на кожаном нагруднике.

– Входите! Все трое! – смилостивилась таинственная обитательница дома, пропуская нас.

В тот момент, когда я шагнула в дом, меня обдала волна сверхъестественного холода, мгновенно пробрав до мозга костей. Внешность хозяйки смутила. Придворное платье на деле оказалось траурным: с головы до ног дама была во всем черном. Даже голову покрывала сетка непрозрачной, густой вдовьей вуали, скрывавшей черты лица; в контражуре я приняла ткань за волосы. Макабрическая фигура женщины излучала ледяную ауру власти. Я замерла в дверях, похолодев от страха. Вспомнилась гальюнная фигура «Невесты в трауре». Может, это существо – дампирша? Или… воплощение самой Смерти? Ибо она соответствовала точному описанию в откровениях Бледного Фебюса, наравне с незаконченной сонатой его единственным воспоминанием о раннем детстве: «Я видел, как Смерть склонилась надо мной. Она была в длинном темном саване».

Голос жуткой хозяйки вырвал меня из воспоминаний:

– Прошу, – длинными пальцами дама указала на единственное светлое пятно в глубине гостиной.

Напротив камина прекрасной работы кресла на резных ножках-балясинах[175] будто специально ожидали гостей. Четыре спинки, обтянутые малиновым бархатом, украшала большая вышитая буква М. Остальная часть комнаты демонстрировала такую же роскошь, контрастируя со скромным внешним видом жилища: инкрустированные круглые столики на одной ножке, шкафы, золотые канделябры. Главное место занимал орга́н, высокие трубы которого теснились в правой части; и, хотя его размеры были скромнее Больших Орга́нов «Ураноса», инструмент, чрезмерно огромный для этого помещения, был достаточно мощен: звуки достигали недр Клыка Смерти, проникая в грот сирен. На орга́н смотрела внушительная библиотека, заполненная книгами с блестящими корешками. Наконец, бесчисленные портреты на стенах с лепниной расположились так плотно, что за вычурными рамами с трудом угадывался цвет панелей. Важные мужи и благородные дамы, улыбающиеся дети и мечтательные девы: ассамблея незнакомцев пристально рассматривала меня нарисованными глазами, обездвиженными навсегда.

– Итак? – нетерпеливо обратилась к нам дама.

Я обменялась взглядами с юношами. Выбора у нас не было. Придется подчиниться, в противном случае, покинув пределы дома и переступив границу Защитной Линии, мы окажемся в руках преследующего меня мстителя. Я опустилась на край кресла, чувствуя себя не в своей тарелке: рубаха вампира в роли туники, обнаженные ноги, растрепанные волосы. Я не вписывалась в изысканный декор дома. Стерлинг и Зашари, один с голым торсом, другой весь в ранах, тоже были сконфужены.

Хозяйка расположилась в кресле лицом к нам. Тепло камина расслабило мое измученное тело. Чугунок над огнем кипел; я вдыхала ароматы пахучих растений, которые не могла определить, несмотря на годы, проведенные рядом с мамой-травницей. Яркое пламя очага осветило черную вуаль дамы, не позволяя заглянуть за нее. Однако вероятность того, что перед нами дампирша, рассеялась. Клеант объяснял, что несчастные живут несколько месяцев, а мы имели дело с отшельницей, прожившей, судя по всему, долгую жизнь.