Двор Ураганов

Бах! Третий шоковый удар был таким мощным, что я потеряла равновесие. Дождь из опилок посыпался с потолочных перекладин, искрясь в свете огня. Двое матросов, все еще держа Стерлинга на мушке, подняли лампы.

– Удар не со стороны трюмов, – прошептал Зашари. Он схватился за эфес шпаги, свисавшей с его пояса. – Похоже на… что-то таранит цитадель с внешней стороны.

У сопровождавших оруженосца членов экипажа, видимо, было такое же ощущение, потому что они направили свет своих ламп на изогнутую стену корпуса. Я видела, как Стерлинг переминался с ноги на ногу, конечно же, подгадывая момент для побега.

Бах! Четвертый удар. Стены темницы заходили ходуном, как язык колокола. Животный страх сковал меня изнутри. Я будто вновь услышала деревенский набат, возвещавший о начале комендантского часа, как в былые времена, когда удары колокола объявляли о наступлении ночи и пробуждении кровососов. Сегодня поднятая тревога могла говорить о пробуждении еще более жутком: о нечисти морских глубин…

– Может… акулы невиданных размеров? – предположил один из четырех матросов. – Или касатки?

– Корпус «Ураноса» достаточно прочен, чтобы выдержать любую атаку, – неуверенно пробурчал другой. – Даже киты не смогут…

Бах! Пятый удар поглотил конец фразы. Корпус, предположительно нерушимый, разломился с оглушительным треском, деревянные балки, длинные как сваи, разлетелись в разные стороны. В пробоине показался беловатый столб. Жуткое зрелище: то была гигантская кость, выстреливающая струи морской воды сильнее, чем все фонтаны Версаля, вместе взятые.

Моя паника перешла в парализующий ужас, я окаменела, глядя, как ледяная вода за несколько секунд поднялась до моих колен. Кость отплыла, чтобы тут же возобновить атаку. Есть существо, там, в морской бездне, использующее кость Левиафана[158] в качестве тарана, чтобы открыть дверь крепости. Страшное предположение ударило мне в голову: Тристан? Нет, невозможно! Даже если на мне нет защитного талисмана, призрак не мог так быстро обнаружить меня посреди Атлантики.

Матросы, захлебываясь в воплях, бросив Стерлинга и Франсуазу, спасали свою шкуру. Но бурлящий поток не давал им уйти. Их визги потонули в реве океана, столбом воды ворвавшимся в пробоину.

Пролом расширился…

…по стене поползли трещины…

…разрушив ее окончательно.

Огромная волна затопила темницу и проход, разбила фонари, смыла матросов и пленников. Тотальная темнота обрушилась на меня, как наковальня, а вместе с ней вся тяжесть Атлантики.

Океан подхватил меня.

Я барахталась в темных водах, но скованные руки мешали плыть. В туманном мозгу промелькнула мысль: каждый рывок сжигает новую порцию кислорода в легких. Вокруг меня сплошная Тьма, бесконечная, ледяная. Я открыла глаза, разъеденные морской солью, вглядываясь в пучину, – тщетно.

Внезапно кто-то схватил меня за запястье. Обезумев от страха, я беззвучно крикнула, выпустив драгоценный пузырек воздуха. Прорывающееся сквозь водную стихию завывание достигло моих ушей:

«Диааа-а-а-ана-а-а»!

Стерлинг или Франсуаза не могли держать меня: их руки были скованными, как и мои. Это был Зашари. Он тащил меня наверх. Я прекратила барахтаться, бросив последние силы на то, чтобы отталкиваться ногами в едином ритме с моим спасителем.

Скорее к поверхности!

Взлететь, как человеческие торпеды, к воздуху!

Дышать!

Когда над головой показался размытый диск луны, чьи-то железные тиски захлопнулись на моей щиколотке. Потом другие. И третьи. Руки, появившиеся из глубин океана, не имели человеческой теплоты Зашари. Холодные свинцовые объятия затягивали меня в черное небытие.

Луна уменьшалась, как угасающий язык пламени, лишенный кислорода.

Первым отключилось задыхающееся сознание.

Я смутно понимаю, что иду ко дну под тяжестью отвратительных существ, которые только что управляли тараном. Я… тону. Гигантская пропасть, черная, бездонная: так вот что такое смерть?

– Мама, папа, мне так жаль: моя служба на благо Народной Фронды провалилась. Раймон де Монфокон, простите меня: я не стала той, кто смог бы свергнуть Короля Тьмы! Наоко, Орфео, я обманула вас: мы никогда больше не увидимся!

Мои жалкие крики теряются в пустоте. Пропасть эхом кидает в меня два слова:

– Кто ты?

Опять этот назойливый вопрос. Его задавали упыри в глубинах земли, а после родители в кошмарных видениях.

– Кто ты?

Хочется заткнуть уши, чтобы больше его не слышать, но мои руки все еще скованы.

– Кто ты?

Светлое пятно мелькнуло в глубине. Мой отец, успокаивая умирающих, всегда обещал свет в конце туннеля их агонии. Теперь пришла моя очередь. Я иду ко дну, а свет неумолимо приближается.

Что-то похожее на мерцающий прямоугольник, на поверхность зеркала…

… зеркала в форме псише…

… псише, в которое я смотрелась вчера рядом с капитаном «Уранаса».