Двойной фантом

— Наверняка мы бы тогда выиграли! — убежденно заявила Перовская.

Мы с Воронцовой вежливо улыбнулись.

— Кстати, о выигрышах, — повернулся ко мне Евгений. — Мы тут как раз обсуждали недавнюю дуэль молодой графини, — коротко поклонился он Воронцовой, — с покойным графом Ростопчиным. Вы же, конечно, присутствовали при том поединке?

— Совершенно верно, — подтвердил я.

— Тогда не будете ли столь любезны поделиться живыми впечатлениями от боя? А то Милана Дмитриевна что-то скромничает…

Я покосился на Воронцову, но та со скучающим видом смотрела в сторону.

«Что говорить-то?» — не сумев встретиться с ней взглядом, спросил я у молодой графини через Фу.

Милана вздрогнула — общаться через фамильяра нам с ней доводилось не часто, и, похоже, моего безмолвного вопроса девушка совсем не ждала — но тут же взяла себя в руки.

«Да говори, что хочешь, — мысленно буркнула она в ответ. — Ну, кроме истории с Марией Михайловной, ясное дело… Достали они меня уже с этим поединком!» — недовольно добавила она затем.

«Насчет Машкиной роли — ежу понятно».

— Даже и не знаю, что вам сказать… — широко развел руками я, едва не расплескав при этом вино — пришлось торопливо ловить рубиновые брызги магией и загонять их обратно в бокал. — Двое вышли на ристалище — один там так и остался. А разве бывает как-то иначе?

— Это правда, что перед поединком граф запретил Милане Дмитриевне использовать фамильный перстень? — опередив явно собиравшегося что-то сказать товарища, задала вопрос Перовская.

— Было дело, — кивнул я.

— Какая низость! — заявила Наталья.

— Не могу с вами тут не согласиться, сударыня, — подхватил я. — Однако, как мы знаем, Ростопчину это не помогло.

— Да-а уж, — протянул Бестужев-Рюмин. — Но, тем не менее, странно. Большинство сходится на мнении, будто бы граф проиграл только из-за того, что недооценил свою соперницу. Вышел на поединок полуопустошенным и в решающий момент остался без маны. Однако история с перстнем, при всей ее неприглядности, говорит о более чем серьезном отношении графа к предстоявшей ему схватке, не так ли? Что вы по этому поводу думаете, молодой князь?

— Так может он потому и придрался к перстню, что знал о своей неготовности? — вынужденный импровизировать, выдвинул версию я.

— А что ему в таком случае мешало отсрочить дуэль, дабы восстановить ману? — заметил Евгений. — Кодекс это допускает. Никто бы ему и слова в упрек не сказал.

— Тогда, возможно, Ростопчин куда-то спешил и не хотел затягивать дело? — с деланым равнодушием пожал я плечами. — Или все еще проще: запасы его были полны — просто Милана оказалась сильнее!

— Вот да! — неожиданно горячо поддержала меня Перовская. — Вообще не понимаю этих разговоров: почему да отчего. Есть победитель — значит, он выступил лучше. Точка. Молодая графиня, позвольте еще раз высказать вам мое восхищение! — посмотрела она на Воронцову.

— Ну, тоже подход, — не стал ни на чем настаивать Евгений. — А что касается восхищения — охотно присоединяюсь!

— Благодарю, — сдержанно кивнула Милана.

— А еще, если честно, я вам сильно завидую, — продолжила между тем Наталья, обращаясь к Воронцовой. — Невыбранная фамильная квота — это как портал в прежний, куда более справедливый мир, чем наш нынешний. Где одаренные решали свои споры именно магией, а не за счет связей, денег или заслуг давно ушедших в Пустоту предков!

— Ну фамильная квота — тоже заслуга предков, — веско заметил на это Бестужев-Рюмин.

— Согласна, — и не подумала спорить девушка. — Не должно быть вовсе никаких ограничений на поединки. Как в славные былые времена!

— А не перебьем тогда все друг друга? — хмыкнула Милана.

— Так в прошлом не перебили же! Зато вся иерархия в обществе строилась на магической мощи. Вспомним наших первых правителей: Рус Кудесник, Рюрик Чародей, Олег Вещий — они были сильнейшими в своем кругу, потому и получили власть! Или взять того же Бориса I. После угасания династии Рюриковичей он был избран и возведен на трон именно как лучший из магов! По тому же принципу тогда строились все боярские и дворянские семейные кланы. Во главе — самый могучий. Кто-то не согласен — добро пожаловать на ристалище, там все вопросы разом и закроем. А что сейчас? Вон, к примеру, Данька, молодой князь Гагарин, — показала она глазами на попавшегося в сети Муравьевой борисовца. — Редкого таланта человек, просто умница. А его старший брат Илья — почитай, пустое место. Вырожденец. Три года назад провалил экзамен в Борисовку, затем поступал в Федоровский кадетский, тоже неудачно, в итоге этим летом еле-еле прошел по конкурсу в Новосибирское юнкерское. И то, думаю, помогли ему, за ауру в училище затянули. Но власть в роду когда-нибудь унаследует именно Илья. Как и всю фамильную собственность: владения Гагариных — майорат.

«Надо будет намекнуть Марии Михайловне, что окучивает нищеброда», — мысленно шепнула мне Воронцова.

«Ну, Машка это точно не из-за денег, — заметил я. — Скорее, из любви к искусству».

«Чухонец, не тупи: я, типа, шучу!»

«Да понял я…»