Дверь в преисподнюю

– Неоднократно видела его прямо как вас теперь, – радостно закивала баронесса. – Он даже играл на фортепьянах свой вальс и спрашивал моего мнения. Погодите, да вот этот. – Наталья Кирилловна довольно приятным голосом напела знаменитый вальс Грибоедова. – Знаете, ведь цензура не пропустила его комедию к постановке на театре, и мы собирались устроить любительский спектакль. Представьте, я должна была играть Хлестову: «Не мастерица я полки-то различать…» Государь отправил Александра Сергеича с дипломатической миссией в Персию, и вот, будучи проездом в Тифлисе, он безумно влюбился в тамошнюю первую красавицу Нину Чавчавадзе и сделал ей предложение! Такая романтическая история… Я так хотела бы, чтобы они жили долго и счастливо и чтобы Александр Сергеич порадовал нас новыми, не менее гениальными произведениями.

Заметив, что Дубов что-то хочет сказать, и догадавшись, что именно, Иван поспешно заговорил сам:

– Не будем о печальном. Господин Грендель, может быть, вы познакомите нас со своею новой поэмой? Полагаю, что мы сможем оценить ее по достоинству.

Грендель встал и, устремив взор куда-то в бесконечность, далеко за ветхие стены придорожной корчмы, начал чтение:

– За дело верное, святое,

За нашу попранную власть

На иго вражеское злое

Направим праведную страсть…

Иван-царевич слушал внимательно, профессионально отмечая поэтические достоинства и недостатки сего произведения искусства. Наталья Кирилловна понимающе глядела на вдохновенного чтеца – должно быть, он напоминал баронессе тех стихотворцев, в обществе коих она вращалась долгие годы. А Василий, мало вникая в выспренные слова поэмы, думал о том, что свою миссию в Новой Ютландии они с Надей и Иваном Покровским выполнили и пора возвращаться домой, в свою действительность, в родной Кислоярск.

«В замке теперь, должно быть, пир горой, – размышлял Василий. – И Наденька там. Что же, пускай празднует на здоровье – это ведь ее день. Или даже звездный час, каких не много случается в жизни. А завтра – в обратный путь…»

– У меня ковер-самолет в заначке, – как бы подслушав мысли боярина Василия, вполголоса сказал Чумичка.

Василий кивнул. И тут же поймал себя на мысли, что охотно остался бы еще погостить в этом странном мире, где даже самые отъявленные злодеи казались почти что приличными и благородными людьми на фоне того отребья, с которым ему порой приходилось иметь дело дома. И которое, увы, сумело пролезть и сюда, в страну печальных королей, Прекрасных Дам и сентиментально-благородных рыцарей.

x x x

Праздничный вечер в королевском замке был в полном разгаре. Однако никто не выходил за рамки благопристойности – и хотя вина на столе было хоть отбавляй, но рыцари употребляли его в меру. К тому же ради такого случая королевские повара приготовили замечательные закуски, которые смягчали возможное воздействие вина. Ну и, разумеется, рыцарей сдерживало присутствие двух Прекрасных Дам: Надежды Чаликовой и будущей Ново-Ютландской королевы Катерины, которая сидела во главе стола рядом с Александром, понемногу осваиваясь в непривычной обстановке. Третья Дама – княжна Марфа – отсутствовала. По вполне понятной причине ей было не до пирований и уж тем более не до стихотворных опусов, коими мадам Сафо, синьор Данте, господин Ал-Каши и остальные поэты потчевали почтеннейшую публику в перерывах между закусками.

– О, не прельщай меня, любовник молодой;

Да, счастья я ищу, но счастья не с тобой… – так вычурно вещала, разумеется, мадам Сафо. И никто из рыцарей, разомлевших от высокой поэзии и закусок, не заметил, как к Александру подошел Теофил и что-то шепнул ему на ухо. Поманив за собой госпожу Чаликову, Его Величество спешно покинул залу. А спустя недолгое время столь же тихо возвратился в сопровождении троих незнакомцев – двух господ и одной дамы. Не желая прерывать чтения очередного стихотворца, на сей раз синьора Данте, Александр и новые гости незаметно остановились в дверях. А когда отгремели рукоплескания, король выступил вперед:

– Господа, прошу внимания. Наш замок почтили своим посещением княжна Белой Пущи Ольга Ивановна и ее сопровождающие – воевода Полкан и боярин Перемет.

Дама величественно кивнула, а ее сопровождающие слегка поклонились сперва Александру, а затем всему честному собранию.

Собрание изумленно молчало. Первым обрел дар речи господин Беовульф:

– Извините, Ваше Величество, но кто вам сказал, что они – это они?

– Они, – слегка удивленно ответил король.

– Замечательно, – вздохнул тот, кого Александр представил как боярина Перемета. – В облике Змея Горыныча никто не сомневался, что мы – это мы, а стоило только вернуться в истинное обличье…

– А вот щас как дыхну! – добродушно прогудел воевода.

– Полкан! – радостно взревел Беовульф, прямо из-за стола бросившись в объятия к воеводе. – Простите, что сразу не признал! Ваша Светлость, да что же вы стоите тут в дверях, как бедная родственница. – Беовульф подхватил Ольгу под руку и чуть не силой потащил к столу. – Господа рыцари, освободите место для почетных гостей! Это ж надо – в драконском облике…